Под лучами Мираса

Торговец начал задыхаться. Хват был настолько силён, что на месте, где впивались ногти, пошла кровь, а ноги немного оторвались от земли, – и вот он уже словно тряпка болтается на вытянутой руке. Другие, кто был с ним даже не успели потянуться за оружием. Рой и оставшиеся двое уже достали пистолеты и нацелились на них.

– Хххх.. с… осссс. С… с

– Ссссс – не знаю, что ты там пытаешься проскрипеть, но «Я согласен» отлично подойдёт, – еле слышно прошептал он ему на ухо.

– Сссогллассен.

Скиф отпустил его. Тот закашливаясь упал на колени.

Они рассчитались – руки жать не стали; было видно, что торговец был рад, что остался жив. Скиф взял мальца за шкирку и лёгким движением руки закинул в грузовик. Они уехали, оставив только следы от колёс и капли крови из разбитого носа.

Тоджо ещё не знал, что ожидает его впереди, а ожидала его Пустыня Плача, где, за огромным массивом дюн находились шахты, ровно в самой горячей точке планеты, куда его и повезли. Почему это место называется Пустыней Плача? Возможно из-за страданий, которые приносит сотням молодых людей, находящихся на шахтах и добывающих минералы. Или потому что это единственная пустыня где периодически идёт дождь. Всего лишь раз в месяц, – не больше, – оставляя после себя густой, зыбучий песок, который затягивает любого, кто пытается пройти по нему: так там пропало много пленных с шахт, которые по наивности пытались сбежать или которых ради развлечения выпускали после дождя в самую пиковую жару (от которой нельзя укрыться, поскольку температура там запредельная, и достаточно быстро, не только уничтожает влагу, но и высушивает, любую возможную жизнь, ведь в самый жаркий сезон, в самый горячий час дня, температура там подымается до сто двадцати градусов от Мираса.

Глава 3

Тоджо очнулся. Сложно сказать, что первое его разбудило: шум или жгучие лучи мираса, которые накаливали всю поверхность. Он лежал на верхней площадке шахты, в своего рода забвении: вокруг огромное пространство, – в метрах ста к верху глубокий кратер, сверху вниз переходящий в пещеру; его просторные и жгучие края, единственный доступ к свету и свежему воздуху.

Всё произошло быстро. Сначала он почувствовал сильное жжение в глазах, словно лёг на крышу своего дома в безоблачный день, и даже на секунду, он подумал, что действительно в очередной раз забрался туда позагорать, и разморённый на лучах по обыкновеннию заснул.

Он открыл глаза, зажмурился и перекрыл рукою лучи. Пока свет рассеивался сквозь пальцы, Тоджо смог немного, хоть и нечётко, взглянуть на пространство, напомнившее ему пустой кратер вулкана, сердцевину которого вынули ложкой для мороженного. Секунда – и он услышал шум из смеси голосов и топота ног – он проморгал глазами, чтобы разогнать цветные пятна, мерцающие перед ним, зрение стало чище; Тоджо ощутил себя уже даже не в кратере, а в центре его жерла, выстеленного из горячих песчано-красных стен; cильный, разгоняющийся звук, вибрирующий по поверхности земли – хлопок в правом ухе – звон; снова в тумане; он опять закрыл глаза.

Следующий раз он открыл их от капающего на него дождя; и первое, что заметил, так это снятые с ног кроссовки. Ухо горело. Вокруг всё приведено в движение: десятки молодых ребят, как и он, но по виду уже несколько лет работающих на угольных шахтах, носились и собирали дождевую воду: кто в руки, кто в подобие бутылок, кто прямо в рот, а кто, сняв одежду сразу растирал её на грязном теле. В ушах ещё немного шумело, – «Как-будто меня ударили чем-то тяжёлым» , – он смотрел на всё вокруг сквозь некую дремоту… Непонятное чувство… «Кто-там?!». Он обернулся на ощущение, – сердце забилось ещё сильнее, – в сторону смотрящего на него. Парень его возраста, упиревшись плечом в камень, в паре метров от него, лежал и смотрел в его глаза своими гнилыми зубами; улыбался, иногда сплёвывал…

– Ну чего смотришь, новенький? – скривился в глупой улыбке он и также неожиданно исчез, словно растворился в тумане, толпе людей. Словно это было иллюзией, – «Или я опять вырубился?»

Еле поднявшись, весь вымокший, Тоджо, решив не оставаться под самым ливнем направился искать более сухое и менее людное место. Он шёл мокрыми, острыми камням, в поисках чего-то укромного, безопасного… Ступни набивало камнем, ноги воспалялись! Голова трещала, на щеке и ухе был виден мощный, сплошной синяк от удара чем-то тяжёлым; в глазах всё ещё немного плыло, отчего он часто оступался, старался за что-то удержаться, но не находя опоры только терял баланс, – он был в состоянии дезориентации. Наконец, найдя место в небольшом проёме, – а скорее просто в него забредши, – он уткнулся головою в тёплый камень, закрыл глаза и уснул.

Глава 4