Под куполом

Глазами она показала, что согласна. Тем временем её меньшая сестричка пошла сорвать себе несколько поздних цветов, но вернулась с пустыми руками.

— Они умирают, — доложила Джуди. — Все коричневые и по краям гадкие.

— Вероятно, жарко им сейчас, — сказала Линда, и Расти показалось, что она вот-вот заплачет. Он бросился в прорыв.

— Девочки, идите в дом и почистите зубы. Воду себе налейте из того кувшина, который стоит на кухонном столе. Дженни, ты назначаешься наливальщицей воды. Ну, двигайте, — он вновь обернулся к женщинам. К Линде, то есть. — Как ты, все хорошо?

— Да. Это просто… просто оно жалит меня с самых неожиданных сторон. Я подумала: не должны были те цветы так умирать, и тогда — ничего этого не должно было случиться, прежде всего.

Они помолчали, обдумывая её слова. И тогда заговорил Расти:

— Надо подождать, посмотреть, попросит ли Рендольф меня осмотреть трупы. Если так, я сделаю это без всякого риска подставить вас. Если нет, это нам уже о чём-то скажет.

— А тем временем Барби сидит в камере, — напомнила Линда. — Возможно, именно сейчас из него вытягивают признания.

— Предположим, вы со своими значками проведёте меня к похоронному салону? — спросил Расти. — Далее предположим, я найду что-то такое, что оправдывает Барби? Вы думаете, они закричат: «Ой, черт, мы обосрались» и выпустят его? А потом ещё и отдадут ему власть? Потому что именно этого хочет правительство; контроля над всем городом. Вы думаете, Ренни может такое позволить…

Вдруг громко отозвался его телефон.

— Самое паскудное из человеческих изобретений, — произнёс он, и, благодарить обстоятельства, сейчас его хотя бы не из госпиталя прервали.

— Мистер Эверетт? — женский голос. Знакомый, но он не смог припомнить, кому именно он принадлежит.

— Да, но если у вас что-то не очень срочное, я сейчас немного заня…

— Я не знаю, насколько оно срочное, но это очень, очень важный вопрос. А поскольку мистер Барбара (то ли полковник Барбара, как я понимаю) арестован, единственный человек, кого оно сейчас касается, это вы.

— Миссис Макклечи?

— Да, но вам надо поговорить с Джо. Передаю ему телефонную трубку.

— Доктор Расти? — голосом поднятым, чуть ли не запыхавшимся.

— Привет, Джо. Что там такое?

— Кажется, мы нашли генератор. Что мы должны теперь делать?

Сумерки упали так внезапно, что все трое ахнули, а Линда схватила Расти за руку. Но это была лишь большая полоса копоти на западной стороне Купола. Это просто солнце за неё зашло. — Где?

— Чёрная Гряда.

— А с радиацией там как, сынок? — понимая, что там должна была быть радиация, конечно, потому что как иначе они могли его найти.

— Последний показатель был плюс двести, — ответил Джо. — Это не совсем опасная зона. Что нам теперь делать?

Расти поскрёб себе затылок. Так много всего происходит. Так много и так быстро. Особенно, как для городского лепилы, который никогда не считал себя таким, кто умеет принимать решения, не говоря уже о том, чтобы быть лидером.

— Сегодня ничего. Уже почти ночь. Разберёмся с этим завтра утром. А тем временем, Джо, тебе нужно мне пообещать держать это в секрете. Знаешь ты, знают Бэнни и Норри, и твоя мама знает. Пусть так и остаётся.

— Хорошо, — голос Джо прозвучал угнетённо. — У нас так много есть о чём вам рассказать, но я думаю, это может подождать до завтра. — Он перевёл дух. — Немного страшно от всего этого, правда?

— Да, сынок, — согласился Расти. — немного страшно.

14

Тот, под чьим контролем находилось настоящее и будущее города, сидел в своём кабинете и ел сэндвич, отгрызая большие куски солонины с рисовым хлебом, когда в двери зашёл Джуниор. Перед этим Большой Джим получил сорок пять минут восстановительного сна. Теперь чувствовал себя свежим, готовым к новым действиям. Поверхность его стола была захламлена жёлтыми листами линованной бумаги, записями, которые он позже сожжёт в инсинераторе на заднем дворе. Лучше предостеречься, чем потом жалеть.

Кабинет освещался ослепительно-белыми газовыми фонарями Коулмена. Знает Бог, пропана в его распоряжении вдоволь — хватило бы освещать весь дом и питать все оборудование в течение пятидесяти лет, но сейчас лучше уже Коулмены. Он хотел, чтобы люди, проходя мимо его дома, видели это белое сияние и знали, что выборный Ренни не имеет никаких особых льгот. Чтобы они понимали: выборный Ренни точно такой же, как они, только более ответственный.

Джуниор хромал. Лицо у него кривилось.

— Он не подписал признания.

Большой Джим и не ожидал, что Барбара сдастся быстро, поэтому проигнорировал эту весть.

— Что с тобой? У тебя совсем измождённый вид.

— Снова разболелась голова, но сейчас уже легче. — Это была правда, хотя ему действительно было неважно во время разговора с Барби. Или, в самом деле, те серо-голубые глаза видели так глубоко, или просто показалось.

«Я знаю, что ты делал с ними в той кладовке, — говорили они. — Я всё знаю».

Ему понадобилась вся его воля, чтобы не нажать на курок пистолета, когда он просунул его через решётку, чтобы погасить навсегда тот проклятый любознательный взгляд.

— Ты ещё и прихрамываешь.