Под куполом

Барби заметил Джулию, которая фотографировала разграбленные кассовые аппараты.

— Бросайте это дело и идём со мной, — позвал он.

— Нет. Мне нужно делать свою работу, больше некому. Я не знаю, куда делся Пит Фримэн и Тони…

— Вы не должны это снимать, а должны остановить. Прежде чем не произошло чего-то худшего, — показывал он на Ферна Бови, который прочимчиковал мимо них с нагруженной корзиной в одной руке и пивом во второй. У него была рассечена бровь и кровь стекала по лицу. Однако вид Ферн имел удовлетворённый.

— Как?

Он подвёл её к Рози.

— Ты готова, Рози? Время начинать.

— Я… ну…

— Не забудь, интонация беззаботная. Не старайся их остановить, только попробуй снизить температуру.

Рози глубоко вздохнула и подняла ко рту мегафон:

— ВСЕМ ПРИВЕТ, ЭТО Я ГОВОРЮ, РОЗИ ТВИЧЕЛ, ИЗ «РОЗЫ- ШИПОВНИКА».

Она заслужила себе вечный почёт, потому что действительно говорила беззаботно. Услышав её голос, люди начали оглядываться — не потому, что он звучал назойливо, как знал его Барби, а как раз потому, что наоборот. Он уже видел такое в Таркете, Фаллудже, Багдаде. Чаще всего после взрывов бомб в заполненных людьми общественных местах, когда прибывала полиция и машины с солдатами.

— ПРОШУ, ЗАКАНЧИВАЙТЕ ПРИОБРЕТАТЬ ПОКУПКИ БЫСТРЕЕ И ПО ВОЗМОЖНОСТИ СПОКОЙНЕЕ.

Кое-кто на это среагировал хихиканьем, но, осмотревшись один на другого, люди словно очухались. В секции № 7 Карла Венциано со стыдом, который был просто написан на её лице, помогала встать Генриетте Клевард. «Здесь полно „Тексмати“, хватит нам обеим, — думала Карла. — Что это, Господи прости, на меня нашло?»

Барби кивнул Рози — продолжай, — показав беззвучно губами: кофе. Издалека он услышал сирену санитарной машины, которая приближалась.

— КОГДА ВЫ ЗАКОНЧИТЕ, ПРИХОДИТЕ В «РОЗУ-ШИПОВНИК» ПОПИТЬ КОФЕ, СВЕЖЕЕ И ГОРЯЧЕЕ И ЗА СЧЁТ ЗАВЕДЕНИЯ.

Несколько человек зааплодировали. Кто-то с лужёной горлянкой завопил.

— Кому нужно это кофе? У нас есть ПИВО!

Реплику встретили восхищённым хохотом.

Джулия дёрнула Барби за рукав. Лоб у неё было наморщен — ну сугубо на республиканский манер, как подумалось Барби.

— Они не делают покупки, они грабят.

— Вы желаете заниматься редактурой, или вывести их отсюда раньше, чем кого-то здесь убьют за пакет «Голубой горы»[278] сухой обжарки? — спросил он.

Она на миг призадумалась, а потом кивнула, серьёзность на её лице уступила местом той присущей ей, обращённой к самой себе улыбке, которая ему всё больше нравилась.

— Вы правы, полковник, — согласилась она.

Барби обернулся к Рози, сделал рукой жест, словно рисует круг, и она заговорила вновь. Он повёл обеих женщин по проходам, начав с наиболее опустошённых секций деликатесов и молочных продуктов, следя, чтобы им не помешал какой-нибудь очень заводной пропойца из тех, кто уже успел здесь напиться. Таковых они не встретили. Рози чувствовала себя увереннее, а маркет затихал. Люди шли во двор. Многие толкали впереди себя тележки с награбленным, однако Барби всё равно считал это хорошим знаком. Чем быстрее они выйдут, тем лучше, всё равно, сколько они вынесут отсюда разного хлама… потому, что ключевым в этом действе было то, что они слышали, что к ним обращаются не как к ворам, а как к покупателям. Возвратите человеку, женщине или мужчине, самоуважение и в большинстве случаев — не всем, но большинству личностей — вы вернёте способность мыслить, хоть с какой-нибудь ясностью.

К ним, толкая перед собой заполненную продуктами тележку, присоединился Энсон Вилер. Лицо он имел немного пристыженное, рука у него кровоточила.

— Кто-то ударил меня банкой с оливками, — объяснил он. — Я теперь пахну, как какой-то итальянский сэндвич.

Рози передала мегафон Джулии, которая начала повторять почти то же самое обращение, тем самым приятным голосом: «Покупатели, заканчивайте и спокойно, по рядам выходите».

— Мы не можем этого забрать, — произнесла Рози, показывая на Энсонову тележку.

— Но нам же все это нужно, Рози, — не согласился он, хотя и извиняющим голосом, но упрямо. — Нам это действительно нужно.

— Тогда мы оставим здесь деньги, — сказала она. — Если кто-то уже не стибрил мой кошелёк из фургона, конечно.

— Однако… не думаю я, чтобы в этом был смысл, — сказал Энсон. — Какие-то дядьки воровали деньги прямо из касс. — Он видел, кто именно это делал, но называть их не хотел. Особенно, когда рядом с ним идёт редакторша местной газеты.

Рози ужаснулась:

— Что же здесь случилось? Что здесь, ради Бога, случилось?

— Я не знаю, — сник Энсон.

Во двор уже подъехала санитарная машина, понижая визг сирены до рычания. Через пару минут, когда Барби, Рози и Джулия с мегафоном все ещё обходили секции (толпа уже значительно поредела), кто-то позади них произнёс:

— Достаточно. Отдайте мне мегафон.

Барби не удивился, увидев действующего шефа Рендольфа, ряженого в полную униформу. Нарядился, как тот огурец, хотя и не поздно, зато несвоевременно. Точно по графику.

Рози проговаривала, поднимая достоинства бесплатного кофе в «Шиповнике». Рендольф, вырвав мегафон у неё из руки, моментально начал отдавать приказы и сыпать угрозами.