Под куполом (без карты)

— Я хочу подать жалобу. Фактически, я хочу заявить иск. На меня напал один так называемый офицер полиции. Он ударил меня в живот. Мне несколько лет тому назад удалили желчный пузырь, и я боюсь, что теперь имею внутренние повреждения. Каролин также испытала устное унижение. Ее обзывали словами, которые унижают ее пол.

Каролин взяла его за руку.

— Прежде чем подавать какие-то иски, Терси, вспомни, у нас была ТРАВА.

— Трава! — воскликнула Алиса. — Наша мама иногда курит марьиванну, потому, что она помогает ей, когда у нее ПЕРИОД.

— О, — кивнула Каролин. — Правильно, — невыразительно улыбнулась она.

Маршалл выпрямился во весь свой немалый рост.

— Хранение марихуаны — это мелкое нарушение. А то, что они мне сделали, это уже нападение, уголовное преступление! У меня там ужасно болит!

Каролин бросила на него взгляд, в котором смешались сочувствие и раздражение. Барби вдруг понял, какие между ними отношения. Сексуальная госпожа Май встретила эрудированного господина Ноябрь, и теперь они неразлучны, в плену новоанглийского варианта «Безысходности»[228].

— Терси… Я не уверена, что суд согласится с определением мелкое правонарушение, — она извинительно улыбнулась Барби. — У нас ее было довольно много. Они ее забрали.

— Возможно, они сами же и выкурят доказательства, — сказал Барби. Она рассмеялась. Ее сиволобый бойфрэнд — нет. Он продолжал хмурить свои густые брови.

— Все равно я направлю жалобу.

— На вашем месте я бы не спешил, — произнес Барби. — Здесь такая ситуация… ну, скажем, удар в живот не будет рассматриваться как что-то серьезное, пока мы находимся под Куполом.

— Я считаю это серьезным делом, мой юный друг, вахтер. Теперь уже во взгляде молодухи читалось больше раздражения, чем сочувствия к нему.

— Терси…

— С другой стороны, хорошо то, что в этой ситуации никто не будет обращать внимания на какую-то там траву, — добавил Барби. — Может, это в масть, как говорят картежники. А как вы познакомились с этими детками?

— Копы, которые застали нас в домике Терстона, увидели нас в ресторане, — объяснила Каролин. — Хозяйка сказала, что у них закрыто на обед, но смилостивалась, когда услышала, что мы из Массачусетса. Она подала нам сэндвичи и кофе.

— Сэндвичи с желе и арахисовым маслом и кофе, — уточнил Терстон. — Больше ничего не было, даже тунца. Я ей сказал, что арахисовое масло залипает у меня в верхнем мосту, но она ответила, что у них сейчас режим экономии. Вы когда-нибудь слышали что-то более идиотское?

Барби тоже считал это идиотским, но, поскольку идея рационирования принадлежала ему, он промолчал.

— Увидев, что туда заходят копы, я была готова к новым неприятностям, — продолжила Каролин. — Но Эйди с Алисой, похоже, как-то повлияли на их разум.

Терстон фыркнул:

— Разума у них не хватило, чтобы извиниться. Или, может, я пропустил эту часть?

Каролин вздохнула и вновь обратилась к Барби.

— Они сказали, что пастор Конгрегационной церкви, возможно, найдет для нас пустой дом, чтобы мы могли пожить там, пока это не закончится. Я думаю, нам придется стать названными родителями, на некоторое время.

Она погладила мальчика по голове. Терстон Маршалл явно был менее рад оказаться в роли названного отца, но он все-таки обнял за плечи девочку и этим понравился Барби.

— Одного копа зовут Джууу-Ньер, — произнесла Алиса. — Он добрый. И милый. Фрэнки не такой хороший на вид, но он тоже был добр. Он дал нам батончик «Милки Вэй». Мама говорит, чтобы мы не брали конфет у чужих, но… — Она пожала плечами, показывая, что все теперь изменилось, все теперь иначе, похоже, этот факт они с Каролин понимали лучше Терстона.

— Перед тем они не были такими уж добрыми, — добавил Терстон. — Не были они добрыми, когда били меня в живот, моя дорогая.

— Горькие пилюли надо себе представлять конфетками, — философски заметила Алиса. — Так говорит моя мама.

Каролин рассмеялась. К ней присоединился Барби, а через какое-то мгновение и Маршалл также, хотя, смеясь, держался за живот и на свою подружку посматривал как-то неодобрительно.

— Я сходила в церковь, постучала в двери, — рассказывала Каролин. — Никто не отозвался, и я зашла вовнутрь, двери не были заперты, но внутри никого. Вы не знаете, когда вернется пастор?

Барби покачал головой.

— На вашем месте я бы взял шахматную доску и пошел в пасторат. Это сразу за углом. Пастор — женщина, ее зовут Пайпер Либби.

— Шерше ля фам, — поддакнул Терстон.

Барби пожал плечами, потом кивнул.

— Она добрый человек, и пустых домов в Милле много. У вас даже есть выбор. Наверняка, найдете и запасы в кладовках, там, где остановитесь.

Собственные слова возвратили его к мысли о бомбоубежище.

Тем временем Алиса собрала и распихала по карманам шашки, взяла в руки доску и подошла к ним.

— Мистер Маршалл каждый раз у меня выигрывает, — поведала она Барби. — Он говорит, что позволять выигрывать детям лишь потому, что они дети, это под-давки. Но я с каждым разом играю все лучше и лучше, правда, мистер Маршалл? — улыбнулась она ему. И Терстон Маршалл тоже ответил ей улыбкой. Барби подумал, что с этим разношерстным квартетом все должно быть о'кей.