Под кровью - грязь

   – Не могу. Он теперь не послушает никого. Его теперь можно только убить. – Палач говорил это без сожаления, просто констатировал.

   Только убить. Просто взять и выстрелить в кривляющееся лицо ублюдка. Гаврилин мельком глянул на Агеева и уже не мог оторвать глаз.

   Он же сходит с ума, подумал Гаврилин, он просто сходит с ума. Или он уже сошел с ума?

   Девятнадцатилетний мальчишка, с кривящимися в истерике губами, с пеной, летящей изо рта при каждом слове, стал полным хозяином жизней несколько десятков людей. Ни в чем не повинных людей.

   Сейчас он этих мужа и жену заставит убивать друг друга, а потом выведет следующую пару, а потом следующую, а потом…

   Гаврилин снова сглотнул, чтобы отогнать подступающую тошноту. Полтора месяца назад все это выглядело иначе. Он был отделен от всей этой грязи системой и своими проблемами. Наблюдатель ломал голову, зачем все это планируется, ему мучили вопросы зачем и как, и он даже не задумывался над тем, какой ценой.

   Он ведь сам тогда отобрал из общего списка кандидатов для группы Палача этого солдатика. Сам включил его в рекомендательный список для Палача. Сам.

   – Ты собираешься смотреть на это и дальше? – спросил Гаврилин.

   – Не знаю.

   – Что ты не знаешь? У тебя есть оружие?

   – Есть.

   – Так что же ты?

   Палач повернул лицо к Гаврилину и улыбнулся:

   – А ведь меня называют Палач, а не Спаситель. С чего это ты решил, что я стану кого-то спасать? Это ведь мой новый способ самоубийства. Так ведь ты сказал?

   – Какая же ты все-таки сволочь!

   – Может быть, я и сволочь, но я не дурак. – Палач наклонился к Гаврилину. – Если я сейчас попытаюсь выстрелить и промахнусь, или даже попаду в Солдата, нас изрешетят Блондин и Наташка. И не только нас. Лягут все.

   Это точно, подумал Гаврилин, это точно. Они не будут разбираться, кто стрелял, они просто выметут зал пулями и все. Значит, остается просто сидеть и ждать.

   – Отдай мне телефон.

   – Нет.

   – Отдай мне телефон.

   – Куда ты собираешься позвонить?

   – Вызову свою группу прикрытия.

   – И что? Они пойдут на штурм ресторана? А они имеют право вот так раскрываться? Ведь потом возникнут вопросы, кто, откуда, зачем. Начальство тебя не одобрит.

   – В милицию позвоню. – Гаврилин сразу же понял, что сморозил глупость. Пока милиция прибудет, пока все оцепят – пройдет слишком много времени. А потом начнутся переговоры, попытки уговорить, а пока Агеев будет стрелять, или заставлять стрелять других…

   – Ну, вы уже решили, кто из вас сегодня останется в живых? – спросил Агеев у мужа и жены. – Кто останется у вашей дочери – папа или мама?

   Я не могу этого видеть, подумал Гаврилин. Я тоже сейчас сойду с ума, как вон та девчонка, которая до сих пор бьется в рыданиях в углу зала. Можно просто встать, крикнуть что-нибудь этому пакостнику и получить пулю в лоб. И все для меня кончится. Все-все-все.

   Гаврилин увидел, как Агеев сунул свой пистолет женщине, обнял сзади и стал наводить ее руку с оружием на мужа.

   Не могу этого видеть. Не хочу.

   – Это очень просто, – сказал Агеев, – просто нажать на вот этот крючок. Не бойся, Катя, жми. Жми!

   Ударил выстрел, закричала женщина. Пуля ударила ее мужа в живот. Он рухнул на пол, согнувшись вдвое, ноги его забили по полу.

   Жена упала на колени, зажала уши руками и закричала.

   Агеев подошел к извивающемуся от боли телу и присел на корточки.

   Гаврилин дернулся было, чтобы встать, но рука Палача с силой сжала его руку.

   – Сидеть!

   – Да пошел ты!..

   – Не делай глупости, – сказал Палач, – это мое дело.

   – Так делай его!

   – Сейчас, – Палач сунул руку под пиджак.

   Гаврилин осторожно отодвинул в сторону стул, стоящий у него на пути. Или падать на пол, или бросаться на кого-нибудь – нужно будет место. Если Палач ошибется, то…

   Черт, твою мать!

   – Ты куда дел взрывчатку?

   – Взрывчатку? Положил в машину и оставил эту машину в одном интересном месте. – Палач вытащил пистолет, снял его с предохранителя.

   – У тебя нет запасного? – спросил Гаврилин.

   – Наблюдателям стрелять не положено.

   – Есть или нет?

   – Нет, успокойся.

   – Солдат – менты! – Гаврилин оглянулся на голос.

   Это крикнул Блондин:

   – Стрелок сказал, что идут менты!

   – Иду, – ответил Агеев.

   Он на ходу махнул Бесу рукой: «Последи здесь!».

   – Да заткнись ты, – бросил Агеев кричащей женщине и с силой ударил ее ногой в лицо.

   – Сейчас? – спросил Гаврилин.

   Суета

   Некоторым в жизни везет, некоторым – нет. Это младший сержант Михайлов знал давно, и его напарник, сержант Халиуллин, был с ним в этом согласен.

   Дежурство в Новогоднюю ночь само по себе – вещь неприятная, а прогулка по улице в ТАКУЮ ночь – просто вообще пытка.

   И что самое обидное – ведь нахрен никому не нужен их патруль. Часов так до четырех. Все, даже самые отбитые уроды, сидят сейчас за столами и угощаются.

   – Не надо было с майором портить отношения, – в который раз сказал Халиуллин.

   – Не нужно было, – согласился Михайлов, – так кто ж знал?

   – Надо было думать, – назидательно сказал Халиуллин.

   – Надо, – опять согласился Михайлов, – у тебя как ботинки? Не текут?

   – Нет.

   – А у меня, блин, текут по шву. Что только ни делал – все равно текут.

   – Надо их над огнем вазелином намазать.