Под кровью - грязь

   – Раненых с собой заберите! – кричал Гаврилин, но на его крик внимания никто не обратил.

   Люди толкались у кухонной двери, отшвырнув Беса на кухню.

   Визжала какая-то женщина, вцепившись в проталкивающегося к выходу мужа.

   Автомат за дверью, наконец, замолчал.

   Агеев что-то говорил, но Палач не смог разобрать, что именно.

   – Выталкивай их всех, – сказал Палач Гаврилину и несколько раз выстрелил в дверь.

   Кровь

   Агеев перезарядил автомат. Блондин стоял возле двери на улицу и недоуменно смотрел на Солдата.

   – Что уставился? Давай на улицу, они могут через кухню смыться.

   – Кто?

   – Да Бес со своим Крутым. Вы что, не поняли? Продал нас Бес! Давай бегом! – Агеев вскинул автомат, но несколько пуль пробили дверь со стороны зала.

   Суки. Суки. Стреляют. В него стреляют. Агеев закусил губу и нажал на спуск. Суки, только доберусь до вас, только попадитесь мне в руки! Автомат рвало отдачей из рук, но Агеев упрямо не отпускал спусковой крючок.

   Пули долбили дверь возле дверной ручки, выбивая отверстие. Наконец, затвор замер. Агеев отшатнулся в сторону и торопливо стал пристегивать новый магазин.

   – Что стоите? – обернулся он к Наташке и Стрелку. – Особое приглашение нужно?

   – Сейчас, сейчас, – Стрелок отставил к стене карабин и потащил из-за пояса пистолет, – сейчас.

   Он шагнул вперед, поднял пистолет на уровень глаз, расставив ноги и придерживая правую руку левой.

   – Я сейчас, – Стрелок потянул пальцем тугой спуск, – грохнул выстрел, один, другой.

   Дверь вдруг брызнула щепками, и Стрелок почувствовал, как что-то твердое ткнуло его в грудь. Он качнулся, еще раз нажал на спуск, но тут словно какая-то тяжесть потянула его к полу. Пистолет стал очень тяжелым и вывалился из рук.

   Стрелок опустился на колени. Больно. Ему стало очень больно, боль полыхнула в груди, в том месте, куда что-то его ударило.

   Что-то… Стрелок тронул рукой очаг боли. Горячо. Стрелок поднес руку к глазам. Больно-то как! Больно.

   Это кровь, подумал вдруг Стрелок. В него попали. Ему в грудь ударила пуля. Стрелок удивленно посмотрел на Агеева. В грудь… Пуля… Он ранен…

   Ранен… весь мир заполнился низким ревом. Словно водопад обрушился на Стрелка. Но это не вода ревет, понял вдруг Стрелок, не вода… Это его кровь… Его кровь…

   – Ранен? – крикнул Солдат.

   – Ранен, – шепотом сказал Стрелок.

   – Козел! – бросил Агеев и снова открыл огонь по двери.

   Мир резко обернулся вокруг Стрелка, и он оперся руками о пол. Как много вытекло крови… Как много…

   Больно. Стрелку захотелось крикнуть Солдату и Наташке, что ему очень больно, что так нечестно, что он не должен получить эту пулю, но красное зеркало крови на полу потянуло его книзу.

   Словно пытаясь рассмотреть свое отражение в этом зеркале, Стрелок наклонился, боль в груди усилилась, и он попытался застонать. Только стон не получился. Вместо него изо рта плеснула кровь.

   Мир разом стал красным, потом полыхнула вспышка, и Стрелок умер.

   Грязь

   Блондин чуть не споткнулся о тело убитого милиционера. Не успели убрать, теперь уже другие уберут.

   Таки побежали. Блондин остановился на углу здания. Через двери кухни, отталкивая друг друга, сшибая мусорные баки, крича что-то непонятное бежали люди. Вырвались, совершенно без эмоций подумал Блондин. Это их Бес пропустил… Или Беса пришил его любимый Крутой?

   Кто-то из бегущих заметил Блондина и ткнул в его сторону пальцем. Завизжала женщина, другая женщина споткнулась и упала в вывалившийся из перевернутого бака мусор. Двое или трое споткнулись об нее и тоже упали.

   Блондин, не торопясь, поднял автомат. Жаль, что не Стрелок там сейчас, не этот чистоплюй, с оптическим прицелом вместо хрена. Ну, ладно, с ним потом разберемся.

   Как там Наташка в машине говорила? Чтобы мозги полетели? Да, именно так. Именно…

   Сколько он одной очередью положит этих козлов? По ногам вначале, или сразу же по головам? Блондин оперся плечом о стену дома, намотал на руку ремень от автомата.

   Все происходило будто в кино. Крики, грохот, ругань. Все это происходило перед Блондином, но не затрагивало его, как не особо впечатляло и то, что до этого происходило в ресторане. Кто-то кого-то убивал – ему-то что? Это была игра Солдата. Если бы он занялся тогда делом вместо того, чтобы стоять столбом в дверях, тогда – да, тогда бы его это тоже завело. А так…

   Холодно только. Никак зима началась? Ну, хрен с ней, с зимой…

   – С новым годом! – крикнул Блондин и нажал было на спуск, но тут на улицу вывалился всклоченный Бес.

   – Ты чего? – Блондин от неожиданности опустил автомат.

   – Ни-ничего… – сказал Бес.

   – Что там у вас? – спросил Блондин.

   Бес покосился через плечо на дверь. Наверное, все посетители уже вырвались на свободу и теперь бежали к спасительной темноте парка.

   – Кто их выпустил? – спросил Блондин, механически переводя взгляд с Беса на бегущих. Он понимал, что за последние несколько минут что-то изменилось, помнил, что Солдат крикнул ему о том, что Бес их сдал, но это не было еще внутри него, еще не управляло его рефлексами.

   Бес – продал. Бес продал их. Это вяло пульсировало в голове Блондина и почти терялось на фоне полыхающего сигнала – стрелять в убегающих. Зачем? Это было не важно.