Под кодовым названием «Эдельвейс»

Действительно, все закружилось в карусели. Горы неожиданно повисли над головой всей своей грозной громадой. Небо вращалось синеватой воронкой под ногами. Самолет швыряло в круговерть, где небо и земля сменялись в стремительном калейдоскопе. Шеер с непривычки ни за чем не мог уследить в этом воздушном безумии и только слышал резкие, возбужденные голоса, врывавшиеся в наушники на немецком и русском языках:

– Сзади русские! «Пятый», сзади русские!..

– Вижу!

– «Двадцатый», набери высоту, впереди справа «МИГ»…

И вдруг в наушники ворвался родной русский голос:

– На тебе, гад!..

– «Пятый»! Огонь на фюзеляже! Тяни до линии фронта!

– Добей гада, Ванюша, добей! – снова родной голос. – Атакуй фоторазведчика!..

Самолет резко качнуло. Петерсон впился глазами в приборы. Качнул штурвал – слушается.

– Петерсон, ты горишь! Тяни! Прикроем!..

– Я – Гюде! Петерсон, тяни!

– Черт бы их побрал! – выругался Петерсон. – Скорость падает!..

«Время настало!» – решил Шеер, открыл дверцу в салон и взглянул на Лютке.

Через несколько секунд что-то дико затрещало в наушниках и вдруг все объяла тишина: Лютке сделал свое дело – обезвредил стрелка-радиста и вывел из строя рацию.

– Этого не хватало! – озлился Петерсон, который из-за грохота моторов ничего не слышал. Из-под капота машины мелькнули быстрые огненные языки. В кабину проник дым. Стиснув губы, Петерсон закаменел за штурвалом и упрямо, ровно, будто по ниточке, тянул самолет к своим, к линии фронта, который уже недалеко вспыхивал взрывными всплесками.

Шеер освободился от пристежных ремней.

– Будем прыгать?

– Вы что, с ума сошли? – закричал пилот. – Под нами – русские! Сдохну, но дотяну до своих!..

Шеер выхватил пистолет.

– Садись! – приказал Петерсону. – Садись, иначе пристрелю!

– Не дури! – изумленно уставился на него тот. – До наших недалеко! Там будем прыгать!

– Садись, говорю! Считаю до трех!

Петерсон передвинул рычаги управления. Самолет сделал разворот через левое крыло. Шеер поглядел туда, где находился Лютке: тот торопливо вынимал кассету из фотокамеры самолета. Воспользовавшись этим, Петерсон переключил управление на автопилота и отстегнул ремни. Молниеносным ударом полоснул Шеера ребром ладони по глазам. Вторым ударом сбил его на приборную доску, и гауптман тяжело осел, потеряв сознание. Карабин парашюта зацепился за приборную доску, и в кабине рывком вывалился белый шелк. Петерсон кинулся к неподвижному Шееру, чтобы овладеть пистолетом, но не успел: Лютке выстрелил ему в спину.

– Константин Васильевич! – закричал он. – Товарищ капитан!

Ответа не было.

Сорокин оглянулся на убитого Петерсона: по его парашюту гулял огонь…

Он действовал быстро и решительно – знал: каждая секунда дорога. Освободил капитана от его уже бесполезного парашюта, надел на него свой, привязал к ремням и пасам кассеты, фото– и киноаппараты с заснятыми пленками. Прицепил фал к скобе парашюта и вытолкнул беспамятного Калину из самолета. Видел: парашют раскрылся.

Задыхаясь в ядовитом дыме, он кинулся к парашюту стрелка-радиста, но было уже поздно: пылающим факелом самолет упал на скалы и взорвался, разбросав по склонам огненные обломки.

* * *

…Хейниш орал в трубку:

– Алло! Майор Готтфрид? Я Хейниш! До меня дошло страшное известие… Это правда?

Голос майора слышался глухо:

– Кроме фоторазведчика, на базу не вернулся один «мессер». Погиб Зигфрид Гюде… Воевал с первого дня! Лучший мой ас!..

– Я вас спрашиваю об Адольфе Шеере! Он живой?

– Кто-то выпрыгнул. Один из четырех, что были на борту…

– Кто это был?

– Неизвестно, но это не имеет значения.

– Что вы мелете?

– Его расстреляли русские в воздухе. Приземлился труп.

– Ну, майор, я вам не завидую…

– Я тоже очень сожалею…

– Вы еще сильней пожалеете!

– Не думаю, – спокойно возразил Готтфрид.

– Вы наивный человек, майор, – процедил Хейниш. – Полагаете, будете иметь дело со мной? Да вас за Шеера будут распинать в самом Берлине! Уразумели?

– А мне что? Я выполнял приказ.

– Какой еще приказ?

– Рейхсминистра пропаганды и ОКВ! Я не соглашался на полет, но Шеер настоял и вручил мне свое официальное предписание. При этом присутствовал ваш адъютант Майер.

– Так оно у вас?

– Еще бы! Я себе не враг…

– Это меняет дело, майор… Где его машина?

– Здесь, под охраной.

– Хорошо! Сейчас я пришлю к вам Вилли. Будете иметь дело только с ним. Поняли?

– Ясно, господин оберштурмбаннфюрер. Только Майер, и больше никто!

– Вы меня правильно поняли, майор…

Оберштурмбаннфюрер поднялся и сам открыл двери в приемную.

– Вилли! – позвал. – Немедленно езжайте на аэродром и пригоните машину Шеера. Осмотрите ее тщательно. В канцелярию Геббельса приготовьте шифрограмму приблизительно такого содержания: «Специальный военный корреспондент гауптман Адольф Шеер погиб во время аэросъемок в районе Владикавказа. Самолет, на котором находился Шеер, в неравном бою был подбит, вследствие чего загорелся и взорвался в горах». Поговорите с летчиком, который был в бою, узнайте подробности и составьте детальный отчет. И чтоб соответственно! Как про героя!

– Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер!