Под кодовым названием «Эдельвейс»

– Короче говоря, мужчине наперед следует тонко смоделировать нужные ему эмоции у женщины, вызвать их из небытия, взбудоражить, если они спят, а потом – разумно и четко дирижировать ими.

– А на самом деле потащить в постель, – куражился воздушный ас.

– Фу, Густав! Это на вас не похоже, – укорила его Кристина.

– А что? Я перегнул палку? – насупился меднолицый выпивоха. – Разве Штюбе не об этом же треплется? Эти шпионы дурят людям головы даже в застолье и ведут агентурную работу в постели шлюхи… А я – солдат! Мне плевать на словесные ошметки, в которые одеваются голые короли. Я говорю о явлениях, прямо называя их так, как они заслуживают, обнажая суть из-под словесного утиля.

– Прекрасная вещь – солдатская прямота! – вмешался в разговор Шеер, предупреждая возможную, но нежелательную ссору. – Но на нее имеет право только целомудренный рыцарь без страха и упрека.

– А может, я – потомок тех рыцарей? И единственное, в чем могу позволить упрекнуть себя, это лишней рюмкой? Но ее я тоже опрокидываю без всякого страха! Выпьем, Адольф!

– Э, нет! – возразил Штюбе. – Он не в форме…

– То есть как? – искренне изумился Густав. – Он же, собственно, еще и не пил!

– Я не об этом. Наша застольная форма – белая рубашка и галстук. Забыли? Долой погоны! За столом службы нет, и все в одном звании – камрады. А Шеер? Он же до сих пор – гауптман!

– И правда, забыл, – пробурчал Густав. – Снимай, Адольф, к дьяволу свой китель и бери рюмку…

– Поможем господину корреспонденту, – громко объявил следователь Кеслер и бодро начал расстегивать на кителе Шеера пуговицы.

– Кеслер, поменяйте профессию, – посоветовал Шеер, – из вас вышла бы прекрасная гувернантка.

– Кеслер в юбке? – загоготал Густав. – А что? С виду вышла бы типичная шлюха из портового бирхауза!

Но Кеслер не обращал внимания на едкие замечания. Он деловито делал свое, упрямый как осел. Стянул с Шеера китель и швырнул его через стол, прямо в лицо майору Штюбе:

– Вот вам, защитнику кутежного равенства! Штюбе не обиделся.

– Порядок есть порядок! – произнес поучительно. Потом, пошатываясь, поднялся и небрежно повесил китель на вешалку. За стол уже не сел. – Ваше место, господин историк, – и шатко поплелся к столу Хейниша.

Там он пьяно плюхнулся на стул и наугад тыкал вилкой в маринованные грибочки, совершенно трезво прошептав оберштурмбаннфюреру:

– Так и есть, как я предвидел: шифр у него в воротнике. Я сам прощупал бумажную полоску.

– Весьма любопытно, – скептически промямлил Хейниш. – Но откуда вам известно, что это в самом деле шифр?

– А что ему еще прятать в воротнике? Обыск в квартире не дал никаких результатов…

– А вы на них надеялись?

– Почему бы и нет? Так что, если мое допущение верно…

– Что ж, жду вас в кабинете владельца казино. Поглядим вместе, что это за бумажка. Разведчик должен принимать во внимание только неоспоримые факты, а не допущения и голословные утверждения. Я пошел. А вы меня сопровождайте…

Кеслер искоса приметил, как Хейниш и Штюбе пошли к выходу, и тронул за плечо дремавшего выпивоху:

– Гауптман, вам плохо? Ну же, Зайбель, проснитесь!

Гауптман вытаращил глаза и не к месту пробормотал:

– Мне плохо… Где тут туалет?..

– Найдем, Зайбель, найдем, – ласково, словно кот, мурлыкал Кеслер, крепко беря гауптмана под мышки.

– Отдайте мне мои штаны! – решительно потребовал Зайбель.

Развеселый ас Густав радостно загоготал:

– Отдадим, парень, сейчас отдадим…

Адольф Шеер проследил весь этот, казалось бы, незначительный эпизод: и как Штюбе шептался с Хейнишем, и мгновенный косой взгляд Кеслера, когда они пошли из зала, и то, как Кеслер небрежно накинул на плечи гауптмана Зайбеля его – Шеера – китель (конечно, «спутал» в суматохе, они же одинаковы), и как насилу поволок на выход действительно упившегося Зайбеля. Видно, этот гауптман был случайной фигурой в шитой белыми нитками, с неуклюжей режиссурой игре, и его накачали по самую макушку заранее. Ну что же, для волнения нет никаких оснований: прихватили настоящий, шитый в Берлине китель настоящего военного корреспондента Адольфа Шеера. В карманах – ничего лишнего.

– Наконец, Кеслер! – недовольно встретил следователя Хейниш. – Вас только за смертью посылать…

– Этот Зайбель пьян, словно бочка, и так же тяжел, – оправдывался, отдуваясь, Кеслер.

– Ну ладно! Давайте мундир.

Кеслер свалил гауптмана Зайбеля прямо на ковер, что устилал пол кабинета отсутствующего сейчас хозяина казино, и молча подал китель Шеера майору Штюбе.

– Мой багаж… не подлежит таможенному налогообложению! – прохрипел Зайбель, свернулся на полу клубочком и мгновенно уснул.

– Тьфу ты, вонючая свинья! – в сердцах выругался Кеслер. – Будь моя воля, заставил бы этого подонка чистить солдатские сортиры…

– Не болтайте лишнего, Кеслер, – оборвал его Хейниш и предупредил: – А вы, Штюбе, режьте воротник аккуратно. По шву!

– Не волнуйтесь, господин оберштурмбаннфюрер. – Майор с ловкостью пользовался безопасным лезвием. – Все будет хорошо… Ага, вот он! Прошу, господин Хейниш, – и он протянул узенькую бумажную полоску.