Под кодовым названием «Эдельвейс»

Все тот же стиль «большой лжи», когда желаемое рекламируется как достигнутое. Откуда та нефть? Промыслы Майкопа и Малгобека разрушены. Грозный и Баку – советские. Возможно, рейхсминистр имел в виду свое августовское сообщение, когда он многообещающе заверил, что «отныне майкопское “черное золото” будет служить рейху»?

Не черная нефть – лилась красная человеческая кровь. Насилия и репрессии, принуждение к работе, обещание еды и льгот – ничто не могло заставить склониться перед захватчиками советских людей, которые имели несчастье оказаться на временно оккупированной врагом территории. В Армавире, несмотря на зазывное объявление о наборе на работу, на биржу труда не явился ни один житель. Тогда фашисты провели массовые облавы и без разбора вывозили пойманных под станицу Новокубанскую, где несколько дней озверело мстили пулями – расстреляли около семи тысяч армавирцев. Биржу труда там пришлось аннулировать… «Нет», – ответили жители рабочего поселка Михизиева Поляна на требование оккупантов приступить к работе. Военный комендант Гофман угрожал расстрелять каждого, кто не выйдет на работу. Не вышли. И Гофман с патологической жестокостью выполнил свое обещание: выгнал на казнь всех рабочих вместе с семьями. Груди рабочих пробивали штыками, женщин убивали «гуманно» – косили из пулеметов, на детях пули экономили – большим рубили головы саперными лопатками, грудным детям и малышам разбивали головы о стволы деревьев, чавкая сапогами по кровавому месиву… И так было везде, по всем станицам нефтеносного края – в Абинской и Апшеронской, Нефтегорной и Сиверской, Ильской и в самом Майкопе…

Лютке гнал машину с номерным знаком СД на передовую. Гауптман Шеер, как и положено, отдыхал на заднем сиденье, внешне равнодушно и безразлично, словно нехотя, поглядывая из автомобиля. Мчались к Эльхотовым воротам, где уже десятые сутки вели беспрерывный штурм танки 13-й дивизии генерал-майора Траугота Герра. Потери, которые понесли на крошечном участке земли немцы, ошеломляли – уже было известно, что на протяжении нескольких дней погибло около шести тысяч солдат, а ежедневные потери в технике – по нескольку десятков сожженных танков.

Узкую терскую долину, которая по имени правобережного селения получила название Эльхотовых ворот, немцы называли по-разному, но при этом сохраняя главную суть, – «Долиной смерти», «Воротами смерти», «Вратами Танатоса». И, однако, десятые сутки они упрямо лезли в эти адские ворота, подгоняемые настойчивыми приказами из Берлина. Военная машина, которая устремилась на Кавказ по заранее рассчитанному графику, вдруг застопорилась на холостых оборотах. А именно через эти самые Врата Танатоса пролегли стратегически важные танкопроходимые пути: шоссе Прохладное – Владикавказ, железнодорожная ветка Прохладное – Грозный по долине реки Сунжи, накатанные грунтовые дороги на Ардон, Алагир и Беслан. Но все они пролегли там, где путь перегораживала неумолимая и безжалостная Смерть.

Уже проехали сожженный поселок Ногай-Мирза, где совсем не осталось людей, и только между пепелищ иногда тенью появлялся пугливый кот, когда Шеер увидел военную пешую колонну. Она устало плелась им навстречу.

– Лютке, останови машину, – приказал Шеер, – надо бы немного размяться.

Сегодня в Центр пошла от него радиограмма со сведениями, собранными Кристиной Бергер, и Шеер взялся за выполнение основного задания – выяснение планов дальнейшего немецкого наступления.

Он вышел из машины, приготовил фотоаппарат.

Солдаты тащились сгорбленные, не придерживаясь строя.

– Лейтенант! – позвал он мрачного до отчаяния молодого человека, который с немым безразличием утомленно шагал по обочине дороги.

– Что вам угодно, гауптман? – неприветливо спросил офицер, весь какой-то помятый, и стиснул тонкие, бледные губы.

– Я корреспондент из Берлина, Адольф Шеер, – представился чистенький, в аккуратно отутюженном мундире гауптман, показывая свое министерское удостоверение.

Лейтенант угрюмо молчал, не проявляя ни интереса, ни какого бы то ни было желания вести разговор хотя бы даже и с самим рейхсминистром пропаганды.

– Что вам угодно? – переспросил сухо.

– Куда направляетесь, лейтенант?

– На отдых, – ответил по-военному лаконично.

– Надолго?

– До полного укомплектования по штатному расписанию.

– Что, большие потери?

Лейтенант сразу рассвирепел:

– Потери? Разве это можно назвать потерями? Это избиение! Тотальное уничтожение… От некоторых батальонов остались одни трупы. На поле боя… В ротах в живых – по десятку солдат. Видите нашу куцую, словно собачий хвост, колонну? Знаете ее название? Вот эта жалкая толпа не что иное, как штурмовая дивизия генерала Штофа. Представляете? Целая дивизия, состоящая из трупов…

– Где это вас кромсали?

Лейтенант сник.

– Русские называют это кладбище Эльхотовыми воротами, а мы «Воротами смерти». Ваши вопросы закончились, гауптман? Извините, но они бессмысленны… Прощайте!

И лейтенант пошел, утомленно и неуверенно передвигая по лужам ноги, равнодушный к дорожной грязи.