Под Южным крестом

На «Конкордии» подняли трап. Раздался свисток. На мачте нахально взвился черный разбойничий флаг. Это была зловещая эмблема кораблекрушителей!

На шлюпке подняли пары. Она заскрипела и тронулась.

— Мы выиграем расстояние. Корабль должен лавировать между отмелями.

— Скорее, Пьер!

— Да хорошо, хорошо.

Яхта была уже в пятидесяти метрах. Бланш вне себя металась по палубе и голосом и жестами умоляла друзей поспешить к ней на помощь.

Вот около девушки показалось бледное лицо Боскарена. Он отдал рулевому какое-то приказание. Яхта повернула под прямым углом направо и скрылась за неуклюжей китайской джонкой, которая тяжело шла наперерез шлюпке. У Пьера де Галя вырвался крик ужаса и тоски:

— Назад, или нас раздавят!

Маневр был выполнен с неслыханным хладнокровием. Еще секунда — и было бы поздно. Борт шлюпки столкнулся с джонкой, но по косой. Все-таки удар был настолько силен, что машина испортилась.

Дело было проиграно.

Китайцы, сидевшие в джонке, подняли яростный крик. За одну минуту, прежде чем наши друзья успели опомниться, шлюпка была наводнена сынами Небесной империи. Все пятеро были мигом связаны и отнесены на джонку.

На палубе джонки стоял толстый старый китаец с лоснящимся желтым лицом, на котором лежал отпечаток низкой злобы. На нем была надета богатая шелковая хламида, а на шапке блестела крупная сапфировая пуговица, означавшая мандаринский сан. Андрэ и его товарищи были приведены к нему.

— Это они, — сказал китаец окинув их косым взглядом узеньких монгольских глаз. — Атаман будет доволен. Закуйте их в цепи!

В эту минуту послышался визгливый крик, и на палубу вбежал мальчуган в богатом китайском костюме.

Мальчуган одновременно и смеялся, и плакал, и кричал от восторга. Он бросился к Фрикэ, стал его обнимать и целовать, потом кинулся на шею изумленному Пьеру де Галю.

— Фрикэ! .. Пьер де Галь! .. Друзья мои! .. Как я лад! .. А это мой папа… Он не злой, он доблый… Я не дам связывать вам луки… как…

— Виктор! — вскричали вместе и Фрикэ, и патентованный боцман.

— Да, я… о мои доблые длузья! ..

Он сказал несколько слов по-китайски мандарину с сапфировою пуговицей, и сумрачная физиономия старика озарилась улыбкой.

— Вы избавили моего сына от рабства, вы спасли ему жизнь, — сказал он с благородством. — Теперь моя очередь отплатить вам тем же. Я должен был выдать вас атаману. Вы свободны. Располагайте мною. Я к вашим услугам.

… А яхта, увозившая Бланш, была уже чуть заметной точкой на горизонте.

ЧАСТЬ 3. РАЗБОЙНИКИ ЗОЛОТЫХ ПОЛЕЙ

ГЛАВА I

Кошелек или жизнь! — Шляпа Гесслера. — Встреча Фрикэ с Сэмом Смитом, австралийским бандитом. — Хороший бокс. — Гол, как сокол. — Подвиги Фрикэ. — Еще бокс. — Неуместный приход трех полисменов. — Сэм Смит убегает, а Фрикэ попадается на веревочку.

— Сэр! ..

— Милостивый государь!

— Не угодно ли вам остановиться?

— Не угодно ли вам сесть?

— Что такое?

— Ничего.

— Я не понимаю, что вы сказали.

— Как хотите.

— Сэр… Ваш кошелек… положите его ко мне в шапку… вон она лежит на дороге… да поторопитесь. Речь идет о вашей жизни.

— Кошелек? .. Ах вы, шутник! Да я гол, как сокол! Что касается моей жизни, я сумею ее защитить от кого угодно.

— У вас нет денег?

— Ни монетки. А о шапке я вам вот что скажу. Жил в Швейцарии фохт Гесслер, который придумал повесить свою шляпу на дороге, чтобы все прохожие ей кланялись. Кроме беды, — не для шляпы, конечно, а для Гесслера, — из этого ровно ничего не вышло.

— Ну, и что из этого следует?

— А то, что не ко всякому прохожему следует приставать, вот что.

— Как страшно… Впрочем, посмотрим.

С этими словами из рощи выбежал рослый мужчина с ружьем на плече. Голова его была повязана белым платком.

— Вы что это, важничаете? — сказал он.

— Понемножку. А вы?

— Вы, кажется, очень храбры.

— Рад это слышать. Можете увериться на деле.

— Я не прочь.

— К вашим услугам.

— Вы мне положительно нравитесь.

— У вас губа не дура.

— Вы француз?

— Да, и могу дать вам хороший урок.

— А… о… Вот как!

— Можете быть уверены, что я всегда готов подтвердить на деле свои слова.

— Я Сэм Смит!

— А я Фрикэ!

— Меня называют царем лесовиков.

— А я был магараджей Борнео и был бы им до сих пор, если бы хотел.

— Вас не переспоришь.

— И не поборешь.

— Мистер Фрикэ…

— Мсье Сэм Смит.

— Мне скучно!

— Бедный мальчик!

— Уж месяца два, как я не дрался.

— Странно! У вас такое ремесло, что вы должны бы, кажется, получать очень много тумаков.

— О нет, — жестоко возразил Сэм Смит, причем глаза его сверкнули свирепым блеском. — Люди, с которыми мне приходилось иметь дело, не в силах были со мной бороться.

— А! Значит, вы убиваете всех встречных?

— Всех, у кого есть золото и кто отказывается положить его в мою шапку.

— А что вы делаете с такими бедными, как я?

— Я подаю им милостыню… шлепками.

— Не всякий захочет принять такую милостыню.

— Сэм Смит еще никем не был побежден.

— Это значит, что вы нападали только на слабых.

— Вы слишком молоды, чтобы так говорить.

— А вам неприлично, по-моему, прибегать к пустым угрозам.

— Эй, берегитесь, вы!

— Мсье Сэм Смит!

— Мистер Фрикэ!