Под чужим именем

— Высоко, — произнес он одно слово и в нем ярко выраженными интонациями выразил весь свой скептицизм по поводу затеи Свада. Затем посмотрел, примеряясь, на коротышку. — Если только…

Гремлун, хорошо знакомый с идеями, которые могли прийти в голову Артему, попятился.

— Не надо… Вот только не надо выдумывать всякие «если». Просто встаньте друг на друга, а я по вам заберусь в окно.

Артем и Вартак посмотрели друг на друга. Артем среагировал первым:

— Мантия, Вартак, нужна тебе, значит, ты будешь внизу.

Тот скривился, как будто Артем сунул ему в рот лимон, и пробурчал:

— Навряд ли я тебя удержу. Ты вон какой вымахал. Да и крепче меня. Давай наоборот.

Артем окинул внимательным взглядом толстяка — килограмм сто десять, наверное, — и отрицательно покачал головой.

— Ты слишком тяжелый. Потом штаны и мантия нужны тебе, а не мне.

Вартак отер испарину, и вдруг его полное, румяное лицо озарилось улыбкой.

— Я знаю, что нам надо. Пошли притащим лестницу, что в конюшне.

Артем хлопнул себя по лбу. Как он сразу не догадался!

— Точно! Пошли.

ГЛАВА 11

Лестница была длинной и тяжелой. Нести ее надо было прячась за кустами, при этом согнувшись в три погибели.

— Руки бы поотшибал тому, кто ее сделал, — проворчал Артем.

— Да мы же и делали, — отдуваясь, отозвался Вартак. — Я, Петр и Крамэк. Старый пердун пришел к Страшиле и сказал, что ему кто-то лестницу сломал. А мы в это время в карты играли на конюшне. Страшила пришел, увидел нас и говорит: вот они тебе, Пантелей, лестницу и сделают. А нет — я их вместо лестницы поставлю. — Вартак покряхтел, переложил свой конец лестницы в другую руку и продолжил: — Вот из того, что было, мы ее и слепили.

— Слепили они. Еще бы из чугуна сделали.

— Не ворчи, Артам, почти пришли.

За высокими кустами колючего шиповника показалась стена склада. Когда приставили лестницу, то увидели, что до окна она все равно недостает.

— Лезь, Вартак, — скомандовал Артем, — а Свад по тебе залезет. Я посторожу.

Вартак спорить не стал и полез по лестнице. Артем посадил Свада ему на спину и отошел к кустам. Он видел, как сверкал голый зад товарища и как Свад сноровисто забрался в окно и исчез. Он усмехнулся и замер.

Мимо него, не замечая, тихо крался дед Пантелей с кнутом в руках. От деда Артема закрывал куст шиповника с цветами. Пантелей подслеповато таращил глаза туда же, куда смотрел до этого Артем. А Вартак, забыв обо всем, во все глаза смотрел на окно, за которым скрылся коротышка. Артем закусил губу, не зная, что ему делать. А сторож и по совместительству конюх дед Пантелей, подкравшись, недолго рассматривал зад Вартака, затем, сплюнув, размахнулся кнутом и врезал по голому заду ничего не подозревающего ученика. Вартак подпрыгнул, заорал от боли и страха, как раненый марал. Не удержался и, замахав руками, рухнул на деда с высоты двух метров. Дед крякнул и затих. Вартак, держась за голую задницу, вскочил и запрыгал, громко подвывая. Артем, понимая, что тот своим криком сейчас соберет толпу, подскочил к нему и зажал рот.

— Тише, дурень! Сейчас вся школа тут соберется.

Вартак подергался в сильных руках и замолчал. Только показал вытаращенными глазами на деда и что-то промычал. Артем отпустил Вартака.

— Что? — спросил он.

— Дед Пантелей.

— Вижу. Он за нами крался.

— Он что… того… — шепотом и срываясь, плаксиво спросил Вартак. В его маленьких глазах плескался ужас.

— Что — того?

— Помер он. Я, кажется, убил старика. — Вартак всхлипнул и ухватил Артема за руку. — Что делать будем?

Артем высвободил руку, которую тряс Вартак, нагнулся и приложил ладонь к шее деда. Он ощутил биение пульса и облегченно выдохнул.

— Живой дед. Только что с ним делать?

— Отнесем в конюшню и там положим. Давай только сначала лестницу оттащим. Он придет в себя и не вспомнит, что с ним было.

Артем согласно кивнул.

— Дело говоришь, потащили лестницу.

Они потащили лестницу обратно, за передрягами совсем позабыв о Сунь Вач Джине. Поставили на место и поспешили вернуться к складу.

Дед Пантелей сдал вахту на проходной своей жене Марфене и, как это с ним случалось после дежурства, прихватил бутылку самогона, подаренную одним из учеников, вернувшихся с практики, и направился к коням. Чтобы поговорить, выпить и отвести душу, как он говорил жене. Мол, они-то меня понимают, не то что ты, старая.

— Иди-иди, старый пень, — беззлобно напутствовала его жена.

Дед прихватил из дому круг колбасы и пару яблок для душевного разговора с двумя старыми клячами, возивших воду и навоз на школьный огород. Когда он пришел в конюшню, лошади, узнав старика, радостно заржали. Он сунул им по яблоку и, пока те жевали, погладил каждую по голове. Оглянулся, подвинул к скамье колченогий табурет и уселся, поставив на табурет бутыль и нехитрую закуску. Налил в большой грязный стакан самогон, выпил. Занюхал колбасой. И замер. Только потом оглянулся еще раз. Что-то необычное резануло его по глазам, но он не понимал что. И, только приглядевшись подслеповатыми глазами, увидел, что лестница исчезла.

— Да что ж такое! — недовольно пробормотал он. Встал и подошел к высокой стене сена. По земле тянулась борозда.