Под британским флагом

На опердеке в кормовой части располагались кают-компания с каютами офицеров по обе стороны. Каждому было выгорожено переборками небольшое личное пространство. Вход в келью закрывался шторой. На корабле третьего ранга было пять морских лейтенантов. Первый или старший лейтенант вахту не стоял, ночью отдыхал, а днем руководил кораблем, претворяя в жизнь приказы капитана. Во время боя находился на шканцах рядом с капитаном, готовый подменить его при необходимости. Второй и третий лейтенанты в бою командовали пушками на опердеке, разделенными на кормовые (второй лейтенант) и носовые (третий), а четвертый и пятый — на гондеке. Номер определялся датой получения чина: кто раньше получил, тот и выше. Если бы на корабль, потерявший в бою пятого лейтенанта, прибыл новый, получивший чин раньше старшего, то занял бы место последнего, а тот бы стал вторым и так далее. Размещением балласта и грузов — посадкой корабля — и его управлением в море, прокладкой курсов занимался мастер, которого дальше буду называть штурманом. Он получал должность после сдачи экзаменов в Тринити-Хауз — лоцманской корпорации. Чаще всего штурманами становились мичмана, не сдавшие экзамен на лейтенанта, или шкиперы и штурмана с купеческих судов. Изредка встречались выслужившиеся из матросов в рулевые (квартирмейстеры), потом в помощники штурмана и, наконец, в штурмана. Он принимал командование кораблем после гибели капитана и всех морских лейтенантов, но получал, как второй лейтенант. Морскими пехотинцами командовали капитан и два лейтенанта. Тот, что прибегал в кокпит, был вторым лейтенантом. Видимо, у родителей не хватило на чин в обычной пехоте. Дослужиться из солдат до лейтенанта так быстро невозможно. Офицерами также считались казначей, хирург, капеллан и школьный учитель, который сеял разумное доброе светлое в пустые головы мичманов. Казначея назначала флотская коллегия. Он должен был перед получением диплома прослужить не менее года капитанским клерком и внести денежный залог, который зависел от ранга корабля. Заведовал денежным, вещевым и провиантским довольствием. Оклад, как у боцмана, но имеет с закупок по способностям. Говорят, очень прибыльное место. Хирург для получения диплома сдавал устный экзамен в коллегии по делам больных и раненых. Что он умеет на самом деле, особенно если практиковался на корабле в мирное время, никого не интересовало. Со слов помощника хирурга Саймона Руза, наш нынешний хирург именно из таких. Капеллана рекомендовала Церковь. Обычно это были молодые священники без связей, которым надо было как-то выживать. Раньше они получали оклад рулевого, но четыре года назад им подняли до боцманского. Желающих было не много, на наш корабль пока не нашлось. Как и учителя, который получал патент в Тринити-Хауз, сдав экзамен на знание навигации и математики. Оклад, как у рулевого, плюс плата мичманов, которых обучал, по пять фунтов стерлингов в год с каждого. Мичмана обучаться и отчислять упорно не желали.

На опердеке рядом с офицерской каютой, не считая караульных у трапов, обязательно бдил вооруженный морпех. Ближе к этой каюте вешали гамаки на ночь параллельно продольной плоскости корабля обитатели кокпита, потом морские пехотинцы, начиная с унтер-офицеров, а от фок-мачты и, как говорили в шутку, до форштевня — матросы, причем сперва рулевые, старшины марсов, командиры пушек, парусный мастер, бондарь, мясник, присматривавший за скотом, которые были самыми опытными и получали больше остальных, потом марсовые или просто опытные, потом обычные матросы и в самом сырой и шумной на ходу носовой части — слуги и юнги. Последних обычно называли пороховыми обезьянами, потому что во время боя в их обязанность входила переноска из крюйт-камер к пушкам мешочков с пороховыми зарядами. В носовой части на опердеке находился и камбуз, так что юнги проводили ночь в самом правильном месте. Кстати, матросы сейчас называют камбуз «комнатой страха».

Я не заглядывал на камбуз, догадывался, почему он получил такое название. Как-то побывал на заводе, где делали томатный сок. Пресс давил помидоры вместе с крысами, которые пищали и пытались вскарабкаться наверх по мокрым красным, словно покрытым кровью, стенкам. С тех пор я пью томатный сок только домашнего приготовления.