Под белым орлом

Графа Феликса Потоцкого не было в кругу сановников, собравшихся на ночное совещание в осиротевшем королевском дворце. К нему был отправлен гонец, но последний принёс ответ, что при первом известии об исчезновении короля граф бросился на коня и в сопровождении нескольких слуг поехал по следам пропавшего. Даже и его друзья спорили между собою, так как лично его здесь не было, и, как в настоящем парламенте, здесь высказывалось почти столько же мнений, сколько было присутствовавших, благодаря чему не было места ни для твёрдого решения, ни для энергичного образа действий.

Во время совещания появился князь Репнин и своим обычным высокомерным тоном объявил, что считает покушение на особу короля признаком бессилия польского правительства. При глубоком молчании всех присутствовавших он сказал, что это печальное событие возлагает на него как на представителя августейшей покровительницы Польши обязанность заботиться о безопасности, спокойствии и порядке в государстве; он заявил, что принимает на себя дальнейшее начальство в столице и, насколько это будет необходимо, также и во всём остальном государстве; таким образом он намеревался представить своей повелительнице гарантии того, что если с исчезнувшим королём и в самом деле приключится беда, то согласно благу Польши и в интересах европейского мира всё же будет существовать правительство, созданное на основании государственных законов.

При этом заявлении Репнина все присутствовавшие исполнились чувством гнева и возмущения; министры попытались было высказать некоторые возражения, но князь коротко обрезал их, и никто не посмел возражать далее — настолько властен был русский протекторат над распадавшимся государством, приманивая силы одних в нём заманчивыми обещаниями и действуя на других страхом.

Князь Репнин объявил заседание совета министров под своим председательством непрерывным; большинство сановников также остались во дворце, чтобы получать все известия из первых рук.

Царило необычайное движение, как будто в резиденции исчезнувшего короля происходили блестящие придворные празднества. Ежеминутно являлись офицеры и солдаты с рапортами. Отдан был приказ окружить весь город патрулями, которые повсюду с величайшей осторожностью продвигались бы вперёд. Но проходил час за часом, а известий об исчезнувшем короле ниоткуда не поступало.

Весь город пребывал в необычайном волнении. Весть о злодейском нападении распространилась повсюду с быстротою электрической искры, и, как ни мало был любим всеми король Станислав Август, всё же сразу почувствовали, что направленный против него удар угрожает тяжёлыми потрясениями миру и порядку в государстве.

Вообще были склонны приписывать это покушение русским, и в народной толпе, быстро собиравшейся на улицах, послышались проклятия императрице Екатерине и князю Репнину.

В то время как вся Варшава находилась в страхе и волнении, все усиливавшихся и возраставших, граф Феликс Потоцкий, которого напрасно ждали во дворце, большими шагами ходил взад и вперёд по своему турецкому кабинету. Выходы в сад из последнего были крепко закрыты и замаскированы плотными портьерами, так что кабинет освещался одним лишь фонарём, спускавшимся с потолка. Граф был бледен, его руки нервно дрожали, и он ежеминутно вытирал носовым платком свой влажный лоб.

Пред ним стоял Вацлав Пулаский; за поясом у него торчали пистолеты, сбоку у него была привешена сабля и он ободрял графа.

— Наступило время действовать, всякие дальнейшие отсрочки немыслимы, — оживлённо говорил он, — если мы теперь не воспользуемся долгожданными плодами, то они навеки будут потеряны для нас. Друзья с захваченным в плен Понятовским теперь уже должны быть близ Ченстохова. Итак, если он находится в их надёжных руках, то, благодаря везде стоящим наготове гонцам, по всей стране распространится лозунг восстания, русские гарнизоны повсюду будут уничтожены и завтрашний день увидит родину свободною от русского ига. Но затем нам необходимо тотчас крепко захватить в свои руки бразды правления, чтобы борьба партий снова не открыла границ для иноземного влияния. Вам следует отправиться в Ченстохов; после того как Понятовский будет вынужден подписать отречение, вы должны там, пред алтарём чудотворной Божьей Матери, объявить себя диктатором государства. Весь народ поверит тому, что вы посланы самим Небом для его спасения, и охотно подчинится вашей воле.

— Отлично, отлично, — сказал граф, останавливаясь пред Пуласким и смотря на него беспокойным взором, — но если тем не менее расчёты окажутся ложными, если какой-нибудь случай расстроит весь план, если бегство не удастся?

— Это едва ли возможно, — возразил Пулаский, — так как если бы это случилось, то нас уже известили бы об этом. Но ничего ещё неизвестно, повсюду ещё тщетно разыскивают пропавшего, а это — лучшее доказательство того, что он находится в надёжных руках друзей...