Под алыми небесами

– Тебе не следовало все время жать на спусковой крючок, – прокричал Пино. – Кнебель же говорил – короткими очередями.

– Он мне чуть не выбил плечо, – сердито сказал Карлетто. – Черт побери! Где мое вино?

Пино протянул ему бутылку. Карлетто вытащил пробку зубами, сделал глоток и выругался. Потом выругался еще раз.

– Ничего страшного, – сказал Пино. – У нас есть мой пистолет и два запасных магазина.

Друг посмотрел на него:

– И ты рискнешь, Пино? Доверишь мне стрелять еще раз?

– Только теперь держи его крепче. И стреляй короткими очередями. Нажал – отпустил. Не дергай.

Карлетто усмехнулся:

– Ты можешь поверить в то, что сейчас случилось?

Генерал Лейерс с заднего сиденья сказал:

– Я всегда считал вас удивительным водителем, форарбайтер. Помните, как прошлой осенью нас преследовал истребитель? А мы были в «даймлере»? Я попросил, чтобы именно вы доставили меня на границу, помня, как вы действовали тем вечером. Вот почему вы здесь. Если кто и может доставить меня на перевал Бреннер, так это вы.

Пино слушал эти слова так, будто их произносил человек, которого он не знал и не хотел знать. Он ненавидел Лейерса. Тем отвратительнее был для него тот факт, что Лейерс убедил какого-то идиота в американской армии, будто он герой. Ганс Лейерс не был героем. Человек на заднем сиденье машины был фараоновским надсмотрщиком, военным преступником и заслуживал наказания за свои преступления.

– Спасибо, mon général, – сказал Пино, желая закончить этот разговор.

– Не за что, форарбайтер, – ответил генерал Лейерс. – Я всегда считал, что, если кто заслуживает похвалы, он должен ее получать.

6

Когда они подъезжали к Больцано, небо начало проясняться. Пино считал, что наступает последний рассвет в его жизни. Розовые полосы пересекали голубое небо, очерченное линией гор в снежных шапках, последние сорок километров войны оставалось преодолеть им. Пино почти не думал об опасностях, которые ждут их впереди. Он думал о генерале Лейерсе предвкушая развязку, и чувствовал приток адреналина в кровь.

Пино протянул руку, вытащил бутылку с вином, зажатую между ног Карлетто, вызвав тем самым недовольное ворчание: его друг уснул.

Он отхлебнул вина, сделал еще глоток.

«Нужно найти место где-нибудь повыше, – подумал он. – Это должно случиться в самом величественном из соборов Господа».

Пино съехал на обочину.

– Ты чего? – спросил Карлетто, не открывая глаз.

– Посмотреть, есть ли объезд Больцано, – сказал Пино. – Дай мне карту.

Карлетто застонал, нашел карту, протянул ее Пино.

Пино изучал карту, пытаясь вспомнить основные пути объезда Больцано с севера, ведущие на перевал Бреннер.

Лейерс тем временем отстегнул ключом наручники, пристегивавшие его к ручке чемодана, и вышел помочиться.

– Давай уедем, – сказал Карлетто. – Золото разделим.

– У меня другие планы, – сказал Пино, рассматривая карту.

Генерал вернулся, уселся на заднем сиденье и через плечо Пино заглянул в карту.

– Главная дорога лучше всего охраняется, – сказал Лейерс. – Нужно ехать по второстепенной, близ станции, потом на северо-запад от Больцано до Андриано, по дороге на Швейцарию. Швейцарская граница для нас закрыта, так что вермахт этой дорогой не пользуется. Вы проедете через американские посты, потом пересечете реку Адидже с их левого фланга. За рекой вы снова направитесь в горы, вот здесь, за германскими войсками, прямо на дорогу, ведущую к перевалу Бреннер. Понимаете?

Пино не хотелось в этом признаваться, но генерал предложил наилучший план. Пино кивнул, посмотрел в зеркало заднего вида, увидел оживленное лицо Лейерса, который пристегивал себя наручниками к чемодану. Генерал казался довольным собой.

«Для него это игра, – подумал Пино, снова наливаясь злостью. – Игра в услуги и тени».

Лейерс хочет веселья? Сейчас он его получит. Пино включил передачу, отпустил сцепление и помчался как сумасшедший.

Когда они подъехали к американскому пропускному пункту на дороге близ Лагетти-Лааг, было совсем светло. К ним подошел американский сержант. До них доносились звуки боя где-то недалеко впереди.

– Дорога закрыта, – сказал сержант. – Вы можете развернуться здесь.

Пино протянул ему конверт. Сержант взял его, достал письмо, прочел и присвистнул.

– Можете проезжать. Но вы уверены, что вам это надо? Наши части ведут бой за Больцано с чернорубашечниками и немцами. А часа через два «мустанги» будут атаковать немецкие колонны – попытаются уничтожить все, что можно.

– Мы едем, – сказал Пино, взял конверт и оставил его у себя на коленях.

– Что ж, вы вольны распоряжаться вашими жизнями, джентльмены, – сказал сержант и махнул солдату – тот убрал заграждение. Пино проехал.

– У меня голова болит, – сообщил Карлетто и потер виски, после чего еще раз глотнул вина.

– Оставь пока бутылку, – приказал Пино. – Там, впереди, бой, и понадобится твоя помощь, чтобы прорваться.

Карлетто уставился на него, увидел, что Пино не шутит, вставил пробку на место.

– Взять пистолет?

Пино кивнул:

– Держи его у правого плеча, параллельно двери, приклад упри в боковину сиденья. Так быстрее привыкнешь.

– Откуда ты знаешь?

– Это логично.

– Ты мыслишь иначе, чем я.