Почувствуй

Мы не смогли списать это на действия того же убийцы, нет, это не был тот человек, по разговору с безутешной вдовой поняли, мужчина не перенёс подобного позора и сам решил свести счёты с жизнью.

Следующей зацепкой были семья Кара, Йетер ведь не просто так исчезла вскоре после неприятных событий, как казалось нам. Господин Айят уехал в Египет, подписывать контракты на строительство своих отелей, поэтому разговор производился с его супругой.

Та, в обычной для себя манере, почти не слушала меня, в разговоре давая указания прислуге как и какие вещи складывать в дорогу, воспользовавшись отсутствием мужа, она хотела полететь в Милан, рассказывая о своём шопинге в подробностях, пару раз переведя беседу на желаемую ей тему.

Её единственная дочь удостоилась целого предложения в этом получасовом рассказе, едва заметно мелькнув между туфлями от Джимми Чу и ремнями из крокодиловой кожи.

Это её безразличие укрепило мои догадки о непричастности Шекер, скорее всего, она надоела матери и попала на лечение, чтобы отец не узнал о её прегрешениях.

С самой девушкой поговорить не удалось, да и не хотелось, чтобы всё вновь не вернулось к прошлым волнениям и неприятностям. Отложили разговор до её возвращения.

Почему-то не давала покоя фотография, где мы увидели Джана и Йетер. Нет, это не была ревность, ни к одному из этих людей, хотя напрягал факт того, что и к Шекер и к Кадер у лучшего друга, вероятно, были некие чувства. Может быть, Джан давно злился, или даже ненавидел меня.

Меня беспокоило, что я обидел его, а сам даже не понял этого, а теперь я не могу извиниться перед ним, поговорить, узнать, что он чувствует. Вдруг я не замечал его влюблённости, и уводил его любовь у него же из-под носа, так ещё относился к ним не слишком уважительно.

Если забыть о погибших друзьях и их свободному убийце, то жизнь приобрела яркие краски, и в целом стала счастливой, впервые за долгое время я мог согласиться, что теперь я живу.

И стоило мне подумать, что жизнь наладилась, и ничего плохого больше не случиться, как всё рухнуло.

Это случилось в самый обычный вечер, когда ничего не предвещало беды, я поправлял галстук, ведь сегодня мы собирались пойти в театр, и в этот момент телефон зажужжал.

Мимолётно посмотрел на него, не успев прочесть текст, не отвлекался от дела, продолжил завязывать галстук, а с этим у меня иногда возникают проблемы.

— Почему ты так долго? Фериде с бабушкой Мехтебер уже ждут в машине, хотя дедушка даже из кабинета не вышел. И думаю, тоже не переоделся, — на ходу проговорила Кадер, забегая в комнату за сумочкой.

— Уже готов. Билеты у тебя? — Спрашиваю я, беря в руки телефон.

Открываю сообщение от неизвестного номера. Читаю. Ещё раз пробегаюсь глазами, не веря им. Внутри что-то обрывается, понимаю, это конец.

— Что с тобой? На тебе лица нет, — обеспокоенно спрашивает девушка, подойдя ближе, ласково проведя большим пальцем по моему лбу. Блокирую телефон прежде, чем она заметит сообщение.

— Не очень хорошие новости с работы. Будет лучше, если мы никуда не поедем.

— Бабушка и Фериде тоже? Биркан, случилось ведь что-то плохое, да? — Я видел в её глазах страх, она боялась услышать ответ, но ещё больше боялась не услышать его.

— Ничего, о чём стоило бы беспокоиться. Езжай с ними, а я пойду в кабинет, поработаю.

— Я останусь, а им скажу, чтобы ехали. Ты точно не хочешь ничего сказать мне?

Отрицательно качаю головой, Кадер не верит мне, но не решается настаивать, видя, что я не в настроении. Пару секунд она смотрит на меня, а я смотрю в пол, словно там сейчас появятся ответы на мои вопросы.

Девушка уходит, а я вновь заглядываю в телефон, отказываясь верить в то, что там написано.

Глава 49. Кадер

Прошло две недели с нашего не похода в театр. Биркан начал беспокоить меня. Во всяком случае, он сказал мне правду про работу. Все эти дни он пропадал в фирме, приходил около четырех утра, а уходил в шесть.

Сначала я ждала его возвращения, целую неделю не спала, беспокоясь за него, ожидая его прихода, но он только ругался, говорил, что нужно по ночам нужно спать.

Всё это время мы почти не разговаривали, а если у него была минутка, то она была не моей. А если мне и уделялось внимание, то это было скорее отрицательное общение. Он стал раздражительным, постоянно ехидничал, хуже меня, когда он приходил в кафе.

Списав его поведение на проблемы на работе, не акцентируя на этом внимания, у всех ведь бывают плохие дни, я занималась своими делами. Хотя некая тревога зачастую проскальзывала.

Вместе с беспокойством вернулось непонятное чувство, я уже испытывала его, но долго не могла признать, а когда поняла, то отрицала его. Это было предчувствие конца. Биркан отдалялся от меня, не из-за работы, он охладел ко мне.

Я это чувствовала, понимала, но отказывалась верить и принимать. От любви ведь так не отказывается, да?

У меня была уверенность, что он любил меня, не возникало поводов усомниться, я смотрела в его горящие глаза, плавилась от его поцелуев, сгорала в его объятиях, а теперь наш огонь, покрывался корочкой льда, чтобы вскоре потухнуть.