Почувствуй

— Вы оба меня не понимаете! Я не могу остановиться, алкоголь мой единственный способ забыться. Моя жена, любовь всей моей жизни оставила меня. Я больше не смогу взглянуть ни на одну женщину так, как смотрел на неё. Никогда я не буду счастлив. Так оставьте мне возможность залить горе и не испытывать невыносимую боль.

— Рано или поздно придеться остановиться. Забыть жену. Начать новую жизнь. Чувства угасают со временем, если постоянно не подпитывать их. А вы только этим и занимаетесь, судя по всему.

— А ты остановился? Ты забыл мою дочь? Нет, ты сделал всё, чтобы привязать её к себе, — рассерженно взглянул на меня Джошкун, в его глазах отражалась безмерная тоска. Так по мёртвым не горюют, как он убивается по бросившей его женщине.

— Возможно, но в том то и дело, я сделал, а не сидел за столом, выпивая горячительные напитки, в надежде, что когда-то её осенит, и она поймёт, что является моей судьбой.

— Ты ещё молод, не понимаешь, — с какой-то дружелюбной интонацией, словно старик, делящийся мудростью, проговорил он. — Люди не всегда могут повлиять на что-то. У тебя был шанс забрать Кадер, ты им воспользовался. А у меня не было ни шанса, ни возможности.

— Возможность есть всегда. А если я найду её, найду вашу жену, разве она захочет возвращаться к вам? В этот дом, к этому человеку, которого она не знает? Человеку, который появился после её исчезновения.

— Появись она на этом пороге, я бы тут же изменился. Всё бросил к её ногам. Мне не нужно было бы пить. Я бы работал с утра до ночи, чтобы иметь возможность осыпать её цветами. Купил бы большой дом, где ей было бы комфортно. И делал всё, для её блага.

— Если вы можете всё это сделать, почему не сделали для своей дочери? Почему вы любите её меньше, чем женщину, пожелавшую навсегда оставить вас? Кадер делала всё, чтобы вытянуть вас на поверхность, а вы, вместе с любовью всей жизни, зарывали себя в бездонную яму.

Мужчина на мгновение замер с приоткрытым ртом, седеющие, большие брови опустились, глаза наполнились тоской, но иной, не той, что была раньше. Эта больше похожа на сожаление, подсознательное принятие своей ошибки.

Я встал из-за стола, не видя смысла продолжать разговор. Мне не верилось, что какой-то пустой разговор заставит его изменить мировоззрение, при том, что все страдания и старания его единственного ребёнка этому не поспособствовали.

— Даже не надеюсь, что вы захотите меняться. А у меня не так много путей решения ваших проблем. Воспользуюсь я не самым лучшим для вас способом, зато действенным. Вечером вас заберут в клинику, и возможности сбежать или уйти больше не будет. Но у вас есть возможность не поехать. Остаться здесь и на самом деле окончательно потерять дочь. Выбор только за вами.

Он тяжело смотрел на меня, почувствовал на своих плечах ту ношу, что всю жизнь тянет на себе Кадер. Остаток дня будет для него тяжелым, в размышлениях, кого нужно выбрать, себя, и предаваться буйству до конца своих дней, а судя по его образу жизни, это не так уж долго, или отдать должное дочери, и отплатить ей тем же, стараниями и страданиями.

Всё это время за нами молча наблюдала Татьяна, притаилась у стены, сложила руки на груди, и исподлобья, ничего не понимая из нашего разговора, смотрела на меня, надеясь испепелить взглядом.

На сегодня осталось последнее дело, обдумывая его, я воодушевился, с нетерпением ждал вечера, мечтал о встрече.

На организацию ушло несколько часов, о потере коих я ни капли не жалел, всё-таки, Кадер тоже готовила для нас романтическое свидание, тогда обстоятельства сложились не лучшим образом, сценарий в корне поменялся, о чём я нисколько не жалел. Вечер в закрытом кафе без света, с любовью всей моей жизни, навсегда останется в моей памяти. В тот же вечер я чуть не взбесился от ревности, зато убедился в своих чувствах.

В девять часов вечера, когда над морем появилась полная луна, таинственным белым светом освещающая палубу снятой яхты, единственной большой яхтой в нашем городе и далеко за его пределами, там же взошла на борт Кадер.

На ней восхитительное белоснежное платье, подчеркивающее её великолепную фигуру, на шее сверкает мой подарок, полученный ею в не лучший момент наших отношений, тогда я продолжал вести себя, как животное.

Русые волосы собраны в несложную, аккуратную прическу, с висков спадают небольшие прядки, едва подкрученные женскими приборами, названия которых я и представить не могу, зато могу довольствоваться ихпрекрасной работой.

Подхожу к девушке, бережно беру её тёплые, нежные руки в свои ладони, завороженно разглядывая столь дорогое моему сердцу лицо. Она сдержанно улыбается, посмотрев на наши переплетенные руки, а затем переводит хитрый взгляд своих хвойно-зелёных глаз на меня, чуть запрокидывая голову.

— И что здесь происходит? — Тихо, обволакивая нотками своего голоса, каждую частичку моей души, спрашивает она.