Почти совершеннолетний

Поначалу, сталкиваясь с Антохой, мы приветливо махали друг другу руками, стараясь перекинуться парой фраз. Но с каждой неделей улыбка на лице Антохи становилась меньше, а фигура — толще. Он брел по коридору, тяжело передвигая ноги, часто останавливаясь, чтобы отдышаться.

«Лентяй, — презрительно хмыкала Китти, провожая его взглядом, — мог бы и в спортзал пойти».

Мы с Китти бегали в тренажерном зале каждый день, собирали головоломки, в которых я ни черта не смыслил, делали упражнения на выносливость, танцевали. Танцевать, правда, я не умел, и Китти, наблюдавшая за моими стараниями, хохотала как ненормальная.

Через месяц парень из команды Антохи — высокий, лысый, с порядковым номером 1 — умер на кухне.

— Организм не справился с нагрузкой, — сказал нам куратор, — бывает.

А еще через месяц ночью в мою комнату ввалился Антоха. Он тяжело дышал, его руки тряслись, а толстое красное лицо блестело от пота.

— Слушай, — зашептал он оглядываясь, — нам крышка. Надо удирать отсюда.

— Что ты несешь? Мозги проел?

Но Антоха не обиделся. Он плюхнулся на кровать и, обхватив голову руками, всхлипнул:

— Они нас откармливают. А потом всё, убьют.

— Кто?

— Эти. Кураторы.

Я засмеялся. Антоха засопел от обиды, его красное лицо стало бордовым. Он поджал губы:

— Не веришь? Знаешь, что с Первым случилось?

— Умер от ожирения. И с тобой то же будет, если спортом не займешься.

Мне надоело болтать. Я встал с кровати и подошел к двери.

— Иди к себе. У меня с утра тренировка. Надо выспаться.

— Дурак ты, — зашептал Антоха, — пойдем покажу.

Мне совсем не хотелось идти, но способа выгнать его из комнаты не было.

Петляя по длинному коридору, мы подошли к массивной деревянной двери.

Антоха достал из кармана ключ, бесшумно открыл замок, щелкнул выключателем:

— Смотри!

Вдоль темных кирпичных стен стояло несколько холодильников, а между ними длинными рядами к потолку тянулись коробки: банки с тушенкой, рыбные консервы и упаковки чипсов.

Я разозлился.

— Придурок, — прошипел я, — совсем от обжорства спятил.

Но Антоха не обиделся; с трудом пробираясь между коробками, он протиснулся к холодильнику и с силой рванул на себя дверцу. На полках холодильника аккуратными рядами стояли стеклянные контейнеры с бурой жидкостью, напоминавшей кровь.

— Это его, — прошептал Антоха.

— Кого? — не понял я.

Антоха схватил контейнер и ткнул мне в лицо. На крышке была наклеена этикетка: «№ 1. Дата заготовки — 24.06».

— И? — Я повертел контейнер в руке. — Это кровь для анализов.

— Я тоже так думал. — Антоха забрал у меня контейнер и поставил обратно. — А что ты скажешь на это?

Он открыл морозилку. Оттуда, седая от инея, на меня мертвыми глазами смотрела лысая голова парня под номером 1.

— Я давно понял: что-то не так, — бормотал Антоха. — Они нас кормили постоянно, кровь брали. Но не столько, сколько обычно берут, а гораздо больше. Поэтому мы вялые и есть все время хотим. Я ночью ходил на склад. За едой. Полез в холодильник за мороженым, а там это.

Антоха затравленно оглянулся и дрожащей рукой вытащил из коробки упаковку чипсов.

— Нужно бежать отсюда, — продолжал бормотать Антоха, с треском разрывая пакет, — тебе и мне. Я один не справлюсь. Я пробовал. Там на двери кодовый замок. А ты умный, сможешь разгадать.

— Да. — Я наконец пришел в себя. — Надо выбираться. Я заберу Китти.

— Нет. — Антоха замотал головой. — Только я и ты. Она все испортит.

— Без Китти мы не уйдем.

— Ладно. — Антоха смирился. — Иди. Я тут подожду.

В одной руке он держал упаковку чипсов, а другой пытался открыть банку куриного паштета.

— Китти, вставай. — Я тряс ее за плечо. — Надо уходить.

— Что, уже пора?

Китти, сонно щурясь, села на кровати.

— Надо бежать. Потом все объясню. Они нас убьют. Я видел. Кровь в холодильнике. И голова. Пойдем!

— А, ты об этом. — Китти потянулась, а потом снова плюхнулась в постель. — Не убьют. Расслабься.

— Что? Как? Откуда ты знаешь?

— Они сами мне рассказали. — Китти зевнула. — Я сразу поняла: что-то не так. И хотела сбежать.

— И ничего мне не сказала?

— Зачем? Они мне всё объяснили. Нам с тобой ничего не угрожает. Мы им не интересны.

— Кому?

— Кураторам. Они вампиры. Пьют кровь, боятся солнца. И живут по полгода в темноте. Но есть им всё равно нужно. Вот они и отбирают добровольцев. Одиноких и бесполезных. Кого искать не будут. И чтобы по группе крови были совместимы. Они не любую кровь могут пить.

— А мы? Нас же не откармливают? Мы с тобой им зачем?

— А нас взяли для души.

Китти хихикнула:

— Как котиков. Наша кровь им совсем не подходит, они специально отбирали таких, кого съесть нельзя. Мы их забавляем. Когда на тренажерах бегаем или танцуем. Им это смешно, понимаешь? Нас через полгода отпустят и денег заплатят. А теперь отстань, я спать хочу.

— Китти, но так же нельзя! Это бред! Мы не котики!

— Один, два, семь, четыре, — сказала Китти, — код от двери. Они не злые. Я могу уйти, когда захочу. Только я не хочу. А ты иди, пожалуйста. Дверь открывается на двадцать секунд. Потом автоматически закрывается и меняется код. Второй раз ты выйти не сможешь и зайти тоже. Так что хорошо подумай, зачем тебе это.