Почти каменный (СИ)

— Точно мать? — договорила его фразу Эсмеральда. Её горькая улыбка выражала стыд за свою былую доверчивость. — Меня воспитала старая цыганка. В прошлом году она умерла. А родную мать я не помню. Знаю, что нас разлучили, но не знаю как. Может, она сама отказалась от меня, подбросила меня в табор. Осталась лишь эта вот безделушка, — девушка сжала в руке ладанку. — Все эти годы я носила её на груди, точно реликвию. Даже на эшафот с ней пошла. Думала, уж не она ли меня от смерти оградила. Всё это глупости, сущее ребячество, цыганские сказки.

Эсмеральда раскрыла ладанку и протянула на ладони крошечный башмачок.

— Это мне? — спросил Квазимодо, не сразу вспомнив, что видел точь в точь такой же самый несколько часов назад.

— Кому же ещё? На память. Когда меня здесь не будет, ты будешь смотреть на эту безделушку и вспоминать нашу беседу. Мне он больше не нужен. Я в него не верю.

Звонарь провёл шершавым пальцем по розовому атласу, пытаясь привести в порядок противоречивые мысли. Итак, его одновременно наградили и унизили, подарив ему нечто бесполезное, утратившее ценность. Небрежный воздушный поцелуй и плевок на одном дыхании. Таким образом она дала ему знать, что именно он значил для неё. С этого начиналась и на этом заканчивалась любовь, которую она обещала ему. Лоскуток материи, вышитый бусинками, — самый большой трофей, на который он мог рассчитывать. Возможно, она всё ещё сердилась на него за то, что он сказал про жителей Двора Чудес. Она понимала, что он не лгал. В воровском квартале у неё не осталось друзей. Сладость вина, выпитого ей, не умалялa горечи правды.

========== Глава 5. Ключ от Красный Ворот ==========

Смущение, которое испытывал Квазимодо на следующее утро, походило на смущение влюблённого после первой страстной ночи проведённой с объектом его обожания. А что, если Эсмеральда пожалеет о своих откровениях? Он и пальцем к ней не прикоснулся, но они пили вино из одной бутылки, и она подарила ему содержимое ладанки. Он отчётливо помнил, как она выразила разочарование в цыганских повериях и полушутя попросила его обратить её в католичество. По мере того как вина в бутылке становилось всё меньше, их беседа сошла на нет, как высыхает горный ручей, когда ложбинку припекает солнце. Ближе к рассвету Эсмеральда, в конце концов, задремала на тюфяке, а Квазимодо ещё некоторое время сидел напротив, охраняя её чуткий, как у птицы, сон.

Как только небо порозовело, он покинул собор и направился к Роландовой башне. Вретишница уже бодрствовала. Квазимодо заметил к своему удивлению, что её седые космы были заплетены в косу, обёрнуты вокруг головы и заколоты куриной костью.

— Опять ты, демон? — поприветствовала она его.

— Опять я.

Гудула принялась возбуждённо тереть ладони друг о друга.

— Что ты принёс мне на этот раз? Опять гостинцы от архидьякона? Где корзинка?

— Простите, у меня нет для Вас еды сегодня. Я принёс Вам то, что вы искали.

— Покажи.

— Покажу — совсем скоро. Нам нужно поговорить.

— О чём, демон? О чём тебе говорить с бедной Гудулой?

— Архидьякон спрашивает, не надоело ли вам сидеть в этой норе. Не пора ли освободить келью для другого затворника. Во Франции столько скорбящих. А вас, сударыня, примет Шелльский монастырь. Есть такое место в Валь-де-Марн недалеко от Парижа. Если вам угодно, я сам вас туда провожу. Настоятельница будет вам рада.

Гудула поникла головой, точно провинившаяся девочка.

— Я ему мешаю, не так ли? Вот почему он хочет избавиться от меня. Горожане жалуются. Но я исправлюсь. Я не буду больше кричать и пугать народ. Я буду тихо молиться в углу, — Гудула достала крошечный башмачок и принялась его целовать. — Я буду молиться за здравие твоего господина, архидьякона Жозасского, и за здравие Луи де Бомона, епископа Парижского. И за кардинала Бурбонского.

— Сударыня, — сказал Квазимодо, протягивая ей башмачок, подаренный прошлой ночью. — Смотрите что я вам принёс.

Какое-то время затворница внимательно разглядывала крошечный предмет на шершавой ладони звонаря. Вместо радостного крика из её груди вырвался хриплый вздох.

— Ты не злой, — проговорила она наконец. — Не может столько порока уместиться в одном человеке. Не может он одновременно быть таким безобразным и злым. Верю, ты сам не ведаешь, что творишь. Ты просто околдован. Цыганка выпила твои мысли и смастерила башмачок, чтобы ввести меня в заблуждение, вытравить меня из моего убежища. Только здесь я могу отмолить свои грехи, сидя на каменном полу. Только так я попаду на небеса, где меня ждёт Агнесса. Цыганка хочет нас разлучить и на том свете.

Держась за прутья клетки, Гудула отпрянула от окошка. Квазимодо видел лишь морщинистую шею и нижнюю часть лица.