Почти идеальный герой

Больше занятных событий не случилось, на своей остановке Татьяна вывалилась из автобуса, успев схватиться за дорожный знак, чтобы не упасть. Очки слетели, но приземлились на газон, не разбившись. Вискарь сделал свое коричневое дело. «И здесь пиндосы, — сказал бы водитель-патриот Бориска, — от нашей водки такого бы не приключилось». Обогнув стойку с рекламном баннером, двинулась в сторону своего дома. И даже не заметила, что на баннере солнечно улыбающийся Мотя стоял в обнимку с кандидатом Алмазовым под надписью «За героями — будущее!».

Филеры поделились. Степа в обход должен обогнать пьяную жертву и ждать возле подъезда, а более опытный и менее приметный Мотя пойдет следом.

До подъезда примерно километр. Татьяна в силу объективных причин перемещалась не слишком шустро. Моте пришлось приложить титанические усилия, чтобы не догнать ее. Отпускать же более чем на пятьдесят метров чрезвычайно опасно.

Засада ждала за ближайшим поворотом, возле потрепанной трехэтажки. В образе двух молодых шалопаев, в культурно-исторических кругах носящих обидное имя «гопники». Все признаки налицо — пиво, семечки, корточки, майки, татухи. Парни что-то сказали, Татьяна притормозила и ответила.

Разговор Мотя слышал плохо — приближаться нельзя. Долетали обрывки фраз, смех и Татьяны, и парней.

«А чо одна, красава? Проводить некому?» — «Может, и некому…» — «Пиво будешь?» — «Буду…» — «Звать-то как?» — «А меня Фил, это Уильям. Можно Билл. У него батя на Шекспире помешан… Ха-ха-ха…»

Выпила из горлышка, распустила волосы, вытащив спицу. Сняла очки. Блин, просто модель из «Тик-тока». Мотя даже приревновал. Еще пару минут о чем-то смеялись, но о чем, он уже не слышал — кто-то из маргинального дома завел «Нирвану», настежь распахнув окно.

Первый кивнул на припаркованную метрах в десяти «Гранту» с помятым крылом и разбитой фарой. Татьяна согласно кивнула, и вся троица направилась к тачке. В сторону Бердяева охраняемая даже не посмотрела. Второй приобнял чуть ниже ватерлинии. Она не возражала.

Так… Это совсем не по плану. Предупреждали же: не пей из копытца — козленочком обернешься… Не садись в машину — трупиком станешь…

А она села! На заднее сиденье, вместе со вторым. Все это настораживало. Случайные парни, как специально включенная на полную громкость «Нирвана»… Он выхватил смартфон. Так и думал! Нет сигнала! Значит, работает система подавления! Ого! Очень серьезные ребята. Надо спасать!

«Гранта» заурчала и резко рванула вперед, чуть не сбив случайного курьера-самокатчика с коробом за спиной.

А впереди маячил герой нашего времени, простой капитан полиции Бердяев Матвей Александрович. И не просто маячил. Красивым жестом выхватил он из-под мышки пистолет, лязгнул затвором, прицелился в лобовое стекло и трагичным голосом с оттенком обиды проорал:

— Стоять! Полиция!

Тачка свистнула тормозами.

— Выйти из машины!

Никто не вышел. Сидящий за рулем врубил заднюю передачу, и «Гранта» покатила задом, норовя сбить невинных граждан, в это злосчастную минуту оказавшихся на ее пути.

Но не тут-то… Мотя рванул с места, словно злобный робот из второго «Терминатора». Убрал пистолет и ласточкой прыгнул на капот, ухватившись за «дворники».

— Ст… ять. Стрррр… б-уууу…

Наши дворы — это не хайвей голливудский. Потрахива… потряхивает. Полоса препятствий. Но через несколько секунд «Гранта» выскочила на проспект, и Матвей теперь думал не о Татьяне, не о ее брате и даже не о большой любви. Он прощался с жизнью. Орлы и не думали останавливаться, хватка ослабевала, и улететь с капота на такой скорости под колеса встречных машин — все равно что прыгнуть в глубокую яму с дерьмом, в которой нет дерьма. Убьешься.

Орал он уже не в силу служебного и личного долга, а как всякий нормальный человек, случайно оказавшийся на капоте машины.

А гады, норовя скинуть прыгуна, не только заложили вираж, но еще и включили дворники.

Это их и сгубило. Опер уголовного розыска — не муха дохлая. Дворники не подчинились, но омыватель на стекло брызнул, закрыв обзор. В итоге из виража драйвер выйти не сумел, «Гранта» вылетела с проспекта на газон и влепилась в клумбу с петуньями, потеряв и вторую фару. «Маршрут перестроен. Вернитесь на дорогу», — объявил навигатор приятным металлическим голосом.

Дворники оторвались и вместе с вцепившимся в них Матвеем полетели дальше. Летели не очень долго, секунды две-три, и приземлились на аккуратно подстриженную травку.

Было больно. Особенно голове. Все-таки «голова» — слово одушевленное.

* * *

— Да ничего мы не хотели… Сидели, пиво пили. Видим, деваха идет бухая…

— Девушка. В состоянии легкого алкогольного опьянения.

— Ну не сказал бы… Прикинули — ее ж трахнуть могут…

— Изнасиловать.

— Я и говорю — трахнуть… Предложили подвезти. Она согласилась. Пивком угостили. То, се, за книжки потрепались, про Анну Карелину.

— Каренину. С чего это?

— Она начала, ну, типа хреново ей, хоть под поезд прыгай… Про брательника чего-то грузила. Бухая, короче.

— Пьяная! Почему не остановились?!

— Так… а куда деваться? Билл говорит, это ж тот мент, с плакатов. Я и газанул. Мы ж думали, нас за это…