Почти идеальный герой

— Итак, мы бросили клич среди автомобилистов, проезжавших в тот день через переход, где был сбит мужчина. Номера их машин попали на камеры наблюдения, и не исключено, что кто-то записал произошедшее на видеорегистратор. И нам повезло! Есть результат! И я с удовольствием передам запись в следственные органы. Слышишь, Красавин? Ты думал, все кончилось? Нет, не кончилось! Вспомни, с кем ты ехал в тот день? Разминай булки, урод!

«Стоп, снято!»

Матвей не высасывал текст из пальца. Провел предварительную работу. Навестил фитнес-клуб, пообщался со знакомым тренером, залетевшим как-то по пьяни в участок, да еще со стероидами на кармане. Бердяев, сидевший тогда на разборе, прикинул, что лучше иметь своего человека во вражеской среде, чем сомнительную палку. Тем более что стероиды изъяли с нарушениями и вряд ли бы дело дошло до суда. Тренер вернулся на работу даже без протокола за нахождение в нетрезвом виде, оскорблявшем человеческое достоинство. И вот теперь с благодарностью откликнулся за зов. Прошептал, что Красавин действительно приезжал в клуб, но не заниматься, а за телкой. Кто она — тренер не знал, раньше в клубе ее не видел. Пообещал разведать, хотя это и опасно. Хозяин предупредил весь персонал, чтобы заткнулись и выдали властям только угодную Красавину информацию. Можно было, конечно, заказать биллинг и деваху вычислить, но Матвей прикинул, что для записи видео вполне хватит и этого.

Теперь оставалось ждать и верить. Операцию назначили на следующий вечер, видео должно повисеть в Сети хотя бы сутки, чтобы слухи о нем долетели до ушек Красавина-младшего или его приятелей. До этого времени Татьяна будет скучать дома, не выходя даже на лестничную площадку. И не открывать двери курьерам, сантехникам и прочим личностям, перепутавшим адрес.

Матвей же вернулся в отдел, потому как работу по раскрытию преступлений на вверенной территории никто не отменял.

А работки, как по заказу, прибавилось. Те же самые упыри, что осквернили церковь, теперь поглумились над стеной дома. Причем в третий раз за месяц. Мало того что изрисовали стену сатанинскими пентаграммами, так еще и натюрморт соорудили — кости, перья и голова голубиная.

— А в прошлый раз кошачью подкинули, — злобно напомнил толстощекий мастер ТЖХ, отвечающий за данную территорию, — сволочи безбожные… Чтоб им в аду гореть! Это ж всю стену закрашивать придется! Они и церковь испоганили! Слышали, наверно.

Матвей, конечно, слышал. На заявлении еще чернила не высохли. И если раньше можно было не рвать жилы, чтобы найти демонов, то теперь придется. Иначе Лопырев напомнит. Скорей бы сентябрь. Там выборы, там свобода.

Утром следующего дня ждала очередная костяшка жизненного домино по имени Эльвира. И снова она плакала. Значит, вопрос с уголовным делом не рассосался. Да и с чего ему рассосаться?

Невинная бедняжка, поправив невинно высунувшуюся бретельку бюстгальтера, поведала, что подлый следователь Панфилов намекнул на харассмент.

— Что, открытым текстом?

— Закрытым! Ну, мол, хорошо бы посидеть в домашней обстановке. Блин, у него! Сволочь! Сука! Пидор!

Какая притягательная интонация. Слушал бы и слушал!

— Какой же это харассмент? Харассмент — это когда не посидеть, а полежать.

— Мотя! Я серьезно! Что делать?! — Эльвира посмотрела на Бердяева так, будто сама предлагала харассмент.

— Ты отказалась?

— Пока нет.

— Так какие проблемы? Поговори со Стасом. Вдруг не против? Заодно увидишь, любит он тебя по-настоящему или прикидывается, — без тени иронии предложил Матвей.

— Ты дурак?!

— Подумаешь, всего один харассмент. Вообще ни о чем. Ради мужа-то…

Секретарша вскочила со стула, заламывая руки.

— Пошел ты! То есть тебе пофиг, что я трахнусь с каким-то уродом!

— Тихо, тихо, — успокоил любовник, — конечно, не пофиг. Ладно… Скажи Панфилову, что согласна. А дальше прикинем.

Вообще-то прикидывалось не очень. Настучать на Панфилова в УСБ? Пустое. Просто поговорить с ним? Так он заявит, что и в мыслях не было никакого харассмента.

— И все-таки поговори со Стасом.

В дверях Эльвира столкнулась с шефом. Тот, как человек интеллигентный, как настоящий офицер, сначала дождался, когда она отойдет на безопасное расстояние от двери, и только потом гаркнул свое родное «Бля!», предвещавшее несколько приятных минут.

Так оно и оказалось. Майор положил на стол Матвея лист с текстом, прихлопнув его жилистой дланью.

— Допрыгались… Заключение по пентаграммам дьявольским прислали. Из исторического общества. Доктор наук подписал, не фраер ушастый! Не сатанисты это!

— А кто?

— Племена мексиканские! Их знаки! Рисовались перед человеческими жертвоприношениями! Сначала кошек, потом голубей, а в следующий раз людей! Понимаешь? Лопырев уже звонил. Через неделю мексиканцев этих не поймаем — нас самих в жертву принесут! Я участковых зарядил, и ты приступай. Материалов много на руках?

— Пять штук.

— Передай Гуляеву, пусть работает. Психов местных проверь. И склонных. Камеры уличные, регистраторы.

— Конечно. Уже.

— И второе… Ты зачем связался с Алмазовым?

— Это не я с ним, а он со мной. А что такого? С законом у него никаких проблем.