Почтальон

Им на самом деле было некогда. Группа получила очень ответственной задание, которое, в случае положительного исхода, могло серьёзно повлиять не только на обстановку на Северо-Кавказском фронте, но и на весь исход войны. Велико, слишком велико было геополитическое значение Кавказа, который нацистское руководство рассчитывало использовать как плацдарм для вторжения на Ближний Восток и разрушения Британской империи. В свою очередь, захват Кавказа немецко-фашистскими войсками поставил бы СССР в исключительно сложное положение, лишив страну в самое сложное время основной массы стратегического сырья нефти, газа, марганцевой руды, молибдена, вольфрама, а также крупнейшей продовольственной и курортной баз. Наиболее серьезная угроза над советским Кавказом нависла летом 1942 г. Гитлер поставил своим войскам задачу в ходе летне-осенней кампании 1942 г. лишить СССР основных экономических баз на юге страны и овладеть кавказской нефтью. Офицер, который командовал одной из групп, которая было сброшена возле деревни Какашура, знал об этом хорошо и, поэтому, он шёл к главной цели, – к взрывы железнодорожного моста, расположенного недалеко от посёлка Манас.

13

Между тем лейтенант Галкин и его солдаты с погибшим и раненными уже добрались до деревни. Как только они вошли во дворе дома Исы, навстречу к ним вышла Лида. Она сегодня и в школу не ходила, не могла оставить больных.

– Товарищ лейтенант? Что случилось?

– Немецкий десант, – коротко ответил Галкин, садясь на скамью.

– О, боже мой! Они сюда идут? – спросила, испугавшись Лида.

– Нет. Не знаю. Пока не понял, куда они. Где старший лейтенант? – ответил Галкин, нехотя, и опустил голову.

– Дома. Лежит. Вчера ночью его бандиты захватили, ранили, избили и бросили под мостом, – произнесла Лида шёпотом, чтобы другие не услышали.

– Вот, сволочи! Значит, знали, что мы за ними. Донес кто-то. Кто?.. Ладно, разберемся потом. Мне срочно нужно в район. С десантом разбираться. Раненного и погибшего возьму с собой, а ты этого, немца этого покорми.

– Какого немца?

– Вот этот, в шинели. Немец он. Инвалид. Его выбросили фашисты с самолета.

– О, боже мой! Какие варвары. Накормлю, конечно. А дальше что?

– Пусть тут побудет. Потом отвезу в район. На тачанке места нет на всех. Этих нужно отвезти. И погиб один у нас. Тоже надо взять с собой… И помыть бы немца надо. Пахнет дурно. Только это… Без штанов он. Не надевайте. Рук-то у него нету, а по нужде ходить надо ему.

– А как же он без штанов-то будет?

– Ну вот так. В шинели. Поясом заправите и пусть ходит. Вот ещё… Сумка Султана.

– Боже мой! Убили? – вздрогнула испуганно Лида.

– Нет, не убили. К диверсантам он пошел. Проводником.

– Как, к диверсантам? Они же убьют его.

– Не убьют. Он же ребенок. Он выведет их куда нам надо. Ты только матери

не говори. А то она точно меня убьёт.

Умирать Галкин сейчас не мог никак. У него сейчас голова была наряжена совсем на другую цель, на то, как же с десантом с этим справиться, и умирать ему пока некогда и совершенно не было желания. Но он никак не мог понять и точно осознать, для чего десант сброшен тут, возле глухой деревни, где нет никаких военных структур, ни передовых частей; где непроходимые горы, отвесы, узкие тропы и бесконечное количество подъёмов и спусков, неожиданных поворотов. Остаётся, всё-таки, железная дорога у них цель. Но она далека и забираться до неё пешком по горным тропам не меньше недели. С какой целью они высадились так далеко? Конспирация? Ошибка пилота? Или другая у них задача? Если так, то какая?

Все эти мысли, сомнения и догадки Лейтенант Галкин изложил начальнику районного отдела НКВД майору Адукову. Тот не удивился, не растерялся, а подробно изложил обстановку, внимательно выслушав Галкина. А обстановка была весьма тревожной и даже критической. Таких диверсионных групп сброшено по всей прикаспийской полосе не менее двух десятков, и это только то, что известно комитетчикам, а воевать со всеми одновременно категорически не хватает сил. И враг знает об этом и рассчитывает, что хоть часть этих групп достигнет цели.

Галкин подробно доложил ещё и о том, что лесные бандиты активизировались, что в деревне убили партийного активиста и двух руководителей колхоза; что ночью напали на старшего лейтенанта Исаева, серьёзно ранили его. А сын его, Султан, сам захотел внедриться в десант, чтобы привести их в условленное место. Опасаясь, что за Султана будет ругать, Галкин подчеркнул, что он не хотел, но подросток сам настоял.

– Лет сколько Султану, – только и спросил майор.

– Точно не знаю, наверно лет пятнадцать.

– Да, и дети даже уже воюют, – сказал Адуков, глубоко вздохнув.

В заключение Галкин подробно рассказал о походе, о раненных и погибших в бою и ещё раз обозначил свои сомнения по поводу десанта:

– В общем вот такая ситуация, товарищ майор. Только я никак не могу пока понять, какая у них цель.