Почтальон

Травин отпил глоток ягодного взвара, поглядел на столик недалеко от выхода, за которым сидели сотрудники ГПУ. Те к своему заданию относились серьёзно, сели так, чтобы видеть всех входящих в ресторан, надели милицейскую форму, с официантом сквозь губы разговаривали и уже половину графина водки прикончили, сливая потихоньку её под стол.

– Знать бы, где этих бандитов ловить, – Черницкая сменила тему разговора. – А то тыкаемся впустую, как будто они только и ждут, чтобы прямо при нас что-то сделать. Поставят тут станок и при нас будут фальшивки печатать? Что, не ожидал, будто я знаю? Так Александр Игнатьевич мне доверяет, я и про тебя от него узнала, и про старые ассигнации.

– Которые ты у меня нашла.

– А нечего было с пистолетом в мой дом приходить, я ведь начинала думать про нас…

– Что?

– Пустое, ничего бы у нас не вышло, мы друг другу не доверяем.

– Что есть, то есть, – согласился Травин.

– Вот ты, к примеру, наверняка что-то знаешь и молчишь. Послушай, этих людей надо поймать обязательно, ты представь, что будет, если они сбегут.

– Я знаю, – Сергей отрезал кусок отбивной из лосятины, жестковатой, но с тем особенным вкусом и ароматом, который присущ дичи и начисто отсутствует у ленивой домашней скотины, – где будет следующий раз. Думаю, что в Моглино.

– С чего ты так решил?

Травин вкратце рассказал ей о Мухине и его поездке в кооперативную кассу, и о разговоре с начальницей почтового отделения.

– Фальшивки у них наверняка в чемодане, в одно отделение кладут деньги из сейфа, из другого подмену достают.

– А Меркулову почему не сказал про приятеля?

– Сказал, только имени не назвал. Этот главный, который здесь всё устраивает, он же вполне может вашим Меркуловым оказаться. У него всё есть, и сведения, и ресурсы, и главное – возможности. Кто ещё может дивизию поднять в штыки или фабрику закрыть. Если он про Мухина и чемодан знает, то себя раскроет.

– Нет, Меркулов не стал бы этого делать, в смысле – фальшивки печатать. Ты не представляешь даже, какие через него деньги проходили, этот миллион или два так, мелочи. Он раньше в Москву целые составы с добром конфискованным отправлял, хотел бы себе что-то урвать, возможностей было хоть отбавляй. Да и стал бы он такую сложную схему разрабатывать, при его положении можно было всё проще сделать.

– Тут ты права, но если не он, то кто? Может быть, ты?

Черницкая рассмеялась.

– Ты, Серёжа, видно, один раз обжёгся и теперь всегда на воду дуешь. Везде тебе предатели мерещатся. Так почему ты решил рассказать это мне, а не оперотделу ГПУ?

– У вас, Лена, с Меркуловым есть что-то общее, рядом поставить – словно старый брат с очень молодой сестрой. Ты мне можешь что угодно говорить, но связь у вас явно не только по работе, и лучше будет, если и про Мухина, и про этот чемодан, и про Моглино ему ты расскажешь.

– Хорошо, – женщина постучала ложечкой по стеклянной плошке. – Ладно. Но это не твоё дело, Травин, не суй свой нос куда не следует. Мы уже час тут сидим, Леднёва своё отпела, «Кирпичиками» мне уши отморозили, где бандиты?

– Да вот они, – Сергей кивнул на холл, где появились Фома и Фима вместе с ещё двумя людьми в куртках и коротких сапогах, один из них сверкнул золотым зубом. Они в зал заходить не стали, только заглянули, и сразу пошли туда, где лестница наверх вела. – Если не спустятся, минут через десять схожу, проверю, а ты здесь сиди.

– Конечно, с чего бы это я с тобой пошла, я тут лицо постороннее. – Черницкая подозвала официанта: – Друг любезный, ты мне сёмужки принеси малосольной и булку свежую, только чтоб горячей была. Да поторопись, я водку без закуски не пью.

Травин доел кулебяку с зайчатиной, отошёл к гардеробу, постоял чуть у зеркала, оценивая обстановку. Один из особистов, Мигулич, тоже вышел, провёл несколько раз расчёской по волосам, попросил у Сергея папиросу.

– Иду наверх, – предупредил тот. – Мало ли что случится. Кто с Фомой?

– Здание оцеплено, – Мигулич прикурил, выпустил клуб дыма. – Тех двоих не знаю, вроде не местные, но по виду блатные. Велено брать живыми, по возможности. Ты просто сходи, посмотри, в драку не влезай, если сцапают, скажешь, мол, ошибся.

– Есть там кто ещё?

– Четверо командированных в ресторане сидят, кроме них только Леднёва, она должна быть наверху. Если пистоль есть, мне оставь.

– Откуда у меня пистолет, – Травин усмехнулся, – я лицо гражданское.

– Зачем тебя вообще в это дело втянули, – Мигулич раздражённо затянулся, – запортишь все.

– Ну, это не нашего ума дело, начальству виднее, – ответил Сергей.