Почтальон

Он приблизился к одному из посетителей, размахивая примерочным шнурком, мужчина чуть отстранился, потянувшись к оттопыренному боковому карману, и тут ему в горло снизу вверх вонзилось сапожное шило. Оно прошло через ротовую полость, проткнуло верхнее нёбо и проникло в гайморову пазуху. Посетитель дёрнулся, пытаясь отвести голову назад, Чижиков оставил шило в ране и бросился наружу.

– Держи его, – заорал второй посетитель, выхватывая пистолет.

Тот, что стоял снаружи, слов не услышал, но среагировал, потянулся к нагану, расстёгивая кобуру. Чижиков его оттолкнул прямо на лошадь, бросился вниз по улице, но мужчина устоял, выхватил револьвер и несколько раз выстрелил. Обувщик как раз в этот момент упал, поскользнувшись, пули прошли у него над головой, Чижиков прыгнул вправо, цепляясь руками за булыжники, скрылся на Ильинской улице.

– Гони, – тот, что выбежал из лавки, прыгнул в пролётку, кучер хлестнул лошадь вожжами, стрелявший на ходу запрыгнул к товарищам, они вылетели по Ильинке на Лесную, но бандита и след простыл.

* * *

На работу Травин пришёл к двенадцати, Надя утром пришла в себя и при виде Сергея улыбалась, прижала его руку к щеке, долго не отпускала. Пришлось так постоять, ловя злые взгляды Черницкой, которая хоть и старалась на него не смотреть, но иногда не сдерживалась.

– А это что? – удивился он, чуть не дойдя до своего рабочего места. – Семён, ты кого сюда запустил?

– Так телефон тебе ставят, я ж говорил, Соколов расщедрился. Внизу аппарат уже стоит.

Два монтёра крепили кабель по стене, подводя его к начальственному столу, на котором стоял дореволюционной модели аппарат, с рожковым микрофоном, отдельным наушником на проводе и рукояткой индуктора. Чудо инженерной мысли было заключено в ящик из красного дерева и отделано мельхиором. Электрический звонок звучал пронзительно и противно – пяти минут не прошло от того момента, как телефонисты торжественно передали аппарат новому владельцу.

– Фотосалон, через час, – сказал голос и отключился.

Через два часа Травин и не думал уходить – понедельник обычно и так был днём напряжённым, а тут ещё коллектив в нерабочем состоянии находился из-за Екимовой. Он метался по этажам, следя, чтобы ничего не перепутали, вызвал ещё одного телеграфиста, сам помогал раскладывать посылки и заполнять формуляры. Циммерман не отставал, он даже любимые журналы забросил, зато к часу дня рабочий процесс вроде наладился, переживания отступили на второй план.

– К следователю товарища, – красноармеец, один из троицы, что забирала Юткевича, с мрачным видом топтался около входа. – Травин Сергей Олегович. Велено срочно доставить.

Автомобиль, проехав здание суда, вывернул во двор Старо-Вознесенского монастыря и остановился у бывшего дома настоятельницы. Руки Травину не сковывали, и вообще, добравшись до места, водитель, он же посыльный, кивком головы показал на входную дверь в торце здания, украшенную поверху пятью розетками, а сам остался в автомобиле.

Внутри боец ГПУ заполнил данные, справился об оружии и тщательно обыскал. Забрал кастет и выкидной нож.

– Ожидайте, гражданин.

Ожидать пришлось недолго, водитель, появившись, кивнул охраннику и потянул Травина за собой, усадил в бывшей келье – узком помещении с низким потолком и без окон, сам разместился напротив.

– Уполномоченный Гуслин, – представился он и показал красную книжечку, – можно по-простому, Гриша, ночью недосуг было знакомиться. Куришь?

Травин взял предложенную папиросу, прикурил.

– Нашли мы бандита, о котором сволочь эта говорила, ну Юткевич, – сказал Гриша, – в лавке сидел, и знаешь, чем занимался?

– Столяр или сапожник, – Сергей усмехнулся. – Скорее всего второе.

– Откуда?.. – Гуслин аж подпрыгнул.

– Тех двоих, что у ломбарда, шилом убили, приятель Фейгина их и навёл, а потом прикончил.

– Он и сейчас одного из наших чуть не пришил. Только, – чекист помрачнел, – сбежал, сволочь. Меркулов взбеленился, приказал тебя доставить.

– Для розыска у ГПУ свои люди имеются.

– Из-за того, что ты молчишь, – Гуслин тяжело посмотрел на Сергея, – и скрываешь что-то, мой товарищ чуть не погиб.

– Твой товарищ, Гриша, по собственной дурости пострадал, на меня валить не надо. Вы же, небось, культурно к нему подошли, хотели взять под ручки и в карету усадить?

– Ну вроде того.

– Это бандит, он, пока живой, лучше не станет. И обращаться с ним надо соответственно.

– Как ты с Юткевичем? – Гриша саркастически усмехнулся.

– Именно так, товарищ Гуслин. Говорить может, и этого достаточно, а руки-ноги ему ещё долго не понадобятся. Я вам его подготовил так, что он должен был с самого рождения честно свою всю жизнь рассказать, а там уж ваше дело, как этим воспользоваться.

В комнату вошёл Меркулов, мотнул головой, Гуслина как ветром сдуло.