Почтальон

Во вторник утром Циммерман щеголял лиловым синяком под левым глазом. Где он это украшение получил, говорить отказывался, но догадаться было несложно – с самого начала рабочего дня Семён и Света почти не разговаривали, девушка села на кассу одна и, когда её о чём-то спрашивали, краснела.

– Дездемона застукала Отелло с другой? – Травин придвинул стул, сел напротив помощника. Сам он был в прекрасном настроении.

Приёмник работал, правда, Лиза его сразу экспроприировала, но обещала отдавать по первому требованию. А ещё, идя с работы в понедельник, Сергей почти случайно столкнулся в бакалейной лавке с Черницкой, они не только раскланялись, но ещё и поговорили минут десять, доктор, поначалу отвечавшая сухо, под конец прощаться не спешила. В «Авроре» на Пролетарском бульваре крутили «Божественную женщину» с Гретой Гарбо в главной роли, оказалось, что Черницкая обожает эту американскую актрису и совершенно не против сходить с Травиным в кино, но только в четверг вечером. На том и сговорились, правда, Сергею пришлось дать обещание, что в этот же четверг, только днём, он обязательно придёт на врачебный приём и даст себя осмотреть. При слове «осмотреть» доктор смутилась и очень мило покраснела.

– Никто меня не застукал, – Семён старательно сортировал листы почтовых марок, не отрывая от них взгляда, – просто упал и ударился. И вообще, прекрати собирать сплетни.

– Не ври, я же видел твою жену, у тебя её пальцы отпечатались на лице, – Сергей упёр взгляд в переносицу помощника. – Средний так очень отчётливо.

Тот вскочил, сбегал в фойе на первый этаж, там висело огромное зеркало в резной дубовой раме, и долго себя разглядывал, а когда вернулся, то постарался сесть к Сергею неповреждённым боком и сделал вид, что всё ещё очень занят.

– У английского писателя Кэрролла, – Травин говорил словно в пустоту, те из сотрудников, кто оказался рядом, старательно прислушивались, – есть сказка о девочке Элис, которая тоже очень любила пялиться в зеркало, вертелась она перед ним, вертелась, и попала в чудесную страну, там можно было жить в обратную сторону. Из будущего в прошлое.

– Это ты к чему? – подозрительно спросил Циммерман.

– К тому, что прошлое ты так не вернёшь, сколько себя ни разглядывай, потому как мы не в сказке живём. Если, Сёма, твоя Муся тебя убьёт до того, как ты сдашь отчёт, я тебя с того света достану. И так буду делать каждый месяц. Мне звонил Вайнштейн, спрашивал, когда ты его осчастливишь. Когда?

– Да готово всё, – Семён достал из ящика толстую папку, поднял её обеими руками, торжественно подержал так несколько секунд и отпустил. Бюрократическая стопка бумаги солидно шмякнулась о стол. – После обеда нарочный зайдёт. И вообще, чего ты весёлый такой?

– Свидание у меня на этой неделе, причём за это никто меня по лицу бить не будет.

Сотрудницы начали оживлённо переглядываться, Травин усмехнулся, есть теперь им что обсудить между дел.

– Инспекция у тебя по плану, а не свидание, – мстительно сощурился помощник. – Про Моглино не забыл?

Деревня Моглино была пунктом стратегическим, там сходились автомобильная и железная дороги, ведущие из СССР в Эстонию. Там же находились таможенный пост, воинские казармы кавалерийского полка и размещалась строительная часть, возводившая литерные огневые точки Псковского укрепрайона. А ещё напротив Моглинского почтового отделения находился магазин кожевенной артели, где Сергей справил зимой и себе, и Лизе отличные ботинки, и совсем недорого. Продавец уверял, что это артельное производство, но скорее всего, товар был контрабандный.

– Я, дорогой товарищ Циммерман, никогда ничего не забываю, в пятницу и поеду, так что день без меня побудете.

– А если тебя спросит кто?

– Если вдруг появится следователь, скажешь ему, где меня искать.

– Отличное платье, – Матюшин ел малиновое варенье, запивая некрепким, как велел доктор, чаем. Он не торопился, окунал огромную мельхиоровую ложку в густой сироп, доставал вертикально, давая налипшей густоте стечь толстыми каплями, и облизывал то, что оставалось. – Надо же, такая пигалица, а уже наряды примеряет.

– Ничего я не пигалица, – Надя во вторник работала в вечернюю смену, договорилась, что её график подвинут. – Мне уже семнадцать исполнилось. Скажи, только честно, правда я похожа на Юлию Солнцеву?

– Как две капли, – заверил её Матюшин. – Да что там Солнцева, ты гораздо лучше. Для кого ты так вырядилась?

– Один человек, – девушка поджала губы и прищурила глаза, – сказал, что я неземная красавица.

– И кто этот человек, я его знаю?

– Отлично знаешь, это тот самый Сергей.

– Какой Сергей?

– Ну Травин же, в которого стреляли, – Надя крутанулась на одной ноге, плиссированная юбка разметалась в воздухе.

– Субчик твой Травин, – Матюшин уткнулся ложкой в дно банки, варенье заканчивалось, – тот ещё. И вообще, рано тебе ещё об ухажёрах думать, ты собиралась осенью учиться поступать, в медицинский в Ленинграде.

– Эх, Ванюша, – девушка вздохнула, – ничего ты не понимаешь, дубина стоеросовая, сам только о работе думаешь.