Почему исповедуются короли

– Граф Прованский? – Вондрей наморщил нос, отчего уголки его рта поползли вниз. – Самозваный Людовик XVIII болен, бездетен и не по годам немощен. По моему мнению, единственный, кто заслуживает внимания – это его младший брат, граф д’Артуа. Он, да еще племянница, герцогиня Ангулемская. Было бы ошибкой сбрасывать со счетов Марию-Терезу как полоумную. В конце концов, она – дочь Марии-Антуанетты. Я слышал, сам Наполеон назвал ее единственным мужчиной в семье Бурбонов.

– Он опасается принцессы?

– Я бы не заходил так далеко, чтобы утверждать, будто Наполеон ее опасается. Однако он не спускает с нее глаз. Определенно, не спускает. – Коснувшись полей своей шляпы, Вондрей кивнул: – Сударь…

Он уже поворачивался уходить, когда Девлин спросил:

– А вы, случайно, не знакомы с лордом Питером Рэдклиффом?

Француз медленно развернулся обратно лицом к виконту:

– Я знаю его достаточно хорошо, чтобы отличить от других. В вашем понимании это сойдет за знакомство? – Темные глазки неожиданно довольно блеснули. – Полагаю, вы заметили, что он тоже не остался на заупокойной службе?

– Зачем сыну герцога Линфорда посещать отпевание какого-то французского врача, прибывшего в Лондон всего три недели назад?

– По-моему, Рэдклифф женат на француженке. На какой-то давнишней знакомой Пельтана.

Себастьян знал леди Питер, поскольку та славилась редкостной красотой. Девушка приехала в Англию девять лет назад, когда у ее отца, уважаемого генерала Великой армии, случилась ссора с Наполеоном, вынудившая семью срочно покинуть Францию. Но беглянка прибыла в Лондон отнюдь не нищей, поскольку генералу удалось скопить кругленькую сумму, предусмотрительно размещенную за границей. И почти половину своего состояния он оставил красавице-дочери.

В глазах Вондрея сверкнул неприятный огонек.

– Возможно, вы ищете слишком мудреный мотив для этого убийства, милорд. Не исключено, что мы имеем дело с обычной – хоть и несколько кровавой – affaire de cœur[18]. Это многое бы объяснило, правда?

– Пельтан был влюблен в леди Питер?

– Может, в юности – как знать? Дамион Пельтаном был моим врачом, а не другом и наперсником. – Вондрей еще раз поклонился: – А теперь действительно прошу меня извинить, милорд.

Себастьян смотрел, как француз шагает по направлению к Портман-сквер и холодный ветер развевает полы его черного пальто, а в это время из церкви доносилось низкое, печальное пение:

– Pie Jesu Domine, dona eis requiem. Amen[19].

ГЛАВА 17

Лорд Питер Рэдклифф принадлежал к тем, кто носит звание аристократа с непринужденным изяществом и добродушной улыбкой. Он родился среди роскоши и привилегий вторым сыном у герцога, а следовательно, вся ответственность за управление обширными родовыми поместьями и солидными капиталовложениями возлагалась не на него, а на его старшего брата. Лорду Питеру же досталось щедрое денежное содержание и свобода проводить свои дни как заблагорассудится: в кресле перед знаменитым эркерным окном в «Уайтсе», на охоте в Мелтон-Моубрее или в кругу бонвиванов, известных своими изысканными манерами, безупречным вкусом и готовностью заключать пари на что угодно.

Как и его приятели, Красавчик Браммел и лорд Алванли, Рэдклифф недолгое время прослужил в престижном лондонском полку, но вскорости оставил военное поприще и посвятил себя менее утомительной деятельности светского жуира. Женитьба восемь лет назад на одной из красивейших женщин Лондона мало изменила его образ жизни. Вот почему вместо того, чтобы искать лорда Питера в его уютном доме на Хаф-Мун-стрит, Себастьян провел вечер, переходя из одного джентльменского логова к другому: из клуба «Уайтс» на Сент-Джеймс-стрит в «Ватье» на Пикадилли, а затем в отель Лиммера – и все безрезультатно.

Виконт потягивал превосходный французский коньяк в модной кофейне рядом с Кондуит-стрит, когда в зал вошел лорд Питер и направился прямиком к нему.

– Какого дьявола вы меня разыскиваете? – вопросил Рэдклифф, барабаня пальцами одной руки по мускулистому бедру.

Себастьян откинулся на спинку своего стула.

– Думаю, вы догадываетесь.

Мгновение поколебавшись, Рэдклифф заказал бренди, отодвинул стул напротив и сел.

– Я видел вас в часовне.

Поднеся коньяк к губам, Себастьян глянул на герцогского отпрыска поверх края бокала:

– Вы были другом Дамиона Пельтана?

– Я? Нет. – Лорд Питер положил ногу в сверкающем сапоге на колено другой, приняв непринужденную, расслабленную позу. В кругу приятелей он славился веселым обаянием и безграничной щедростью, но кое-кому случалось сталкиваться и с другой стороной его характера – резкой, заносчивой и леденяще высокомерной. – Я заехал на отпевание ради жены. Они дружили еще детьми, в Париже.

– Но вы и сами были знакомы с покойным?

– Мы с ним встречались раз или два. Откровенно говоря, я не совсем понимаю, зачем вам это, – глянул из-под полуприкрытых век Рэдклифф. – В газетах писали, что Пельтана убили грабители в округе Святой Екатерины.

– Его убили в округе Святой Екатерины, верно. Но грабители не имеют к его смерти никакого отношения.