Побочный эффект

Стремясь выиграть побольше времени для поисков Клэр, он заранее набросал статью для рождественского приложения. Статья, решил он, будет написана в чуть циничном тоне — не настолько, правда, чтобы руководитель отдела рекламы помчался сломя голову к редактору отдела статей и очерков и начал кричать, что, если оскорбительные выпады не будут изъяты, им не миновать убытков, но так, чтобы читатель понял: автор статьи — журналист, а не сочинитель рекламы. Он начал с объяснения, что Майами и Майами-Бич — это два разных города: Майами — промышленный и торговый центр Флориды, а Майами-Бич — центр отдыха и развлечений, и расположен он на длинном, узком острове, соединенном с материком несколькими перемычками с дорогами, идущими по гребню.

Дальше шли два абзаца, посвященных истории. Когда-то сонная рыбацкая деревушка с населением менее трехсот человек, Майами с появлением в 1896 году железной дороги «Флорида Исткоуст рейлуэй» превратился в город. Горстка кишащих крокодилами и москитами островов в заливе Бискейн сначала вообще никого не интересовала, и только в 1910 году миллионер из Индианы Карл Фишер привез туда рабочих, механизмы и слонов и начал долгую, трудную борьбу за превращение песчаных дюн, мангровых топей и пальмовых зарослей в пляжи и сады с тропической растительностью.

Потом Фицпатрик перешел к описанию теперешнего Майами-Бич, города-курорта, где нет ни промышленных предприятий, ни аэродрома, ни железной дороги, ни автобусных линий, ни даже кладбища и где даже в зимний сезон на каждого местного жителя приходится тридцать туристов. На этом острове нет почти ничего, кроме магазинов, жилых домов и отелей. Отели эти стоят так близко друг к другу, что с главной проезжей улицы острова, Коллинз-авеню, почти не видно океана. Он назвал отели, обставленные с невероятной роскошью, «ледяными дворцами», ибо благодаря кондиционерам температура воздуха в них никогда не поднимается выше шестидесяти восьми градусов,[11] чтобы дамы, помимо брильянтов, могли носить еще и норку.

Если останется время, решил Фицпатрик, он сходит в океанариум, а обо всем прочем: о музеях, зоологических садах, парках, полях для игры в гольф и ипподромах — напишет, пользуясь сведениями из рекламных проспектов, которые, конечно же, можно найти в Бюро по туризму и в Торговой палате.

Обрадованный тем, что ему удалось одолеть половину этого нудного задания, он отложил черновик в сторону и стал смотреть в иллюминатор. Из-под плоскости правого крыла показалось нечто похожее на колье из драгоценных камней, небрежно брошенное на черный бархат — острова Ки-Бискейн, Вирджиния-Ки, Фишер-Айленд и Майами-Бич.

А соединяли эти острова с плоским материком, усыпанным еще более ослепительными драгоценными камнями, несколько длинных узких лент из медленно движущихся красных и белых огней — это непрерывным потоком по дорогам имени Риккенбеккера, Макартура и Джулии Таттл шли машины, понял он.

Острова скрылись под крылом самолета, и вскоре перед взглядом Фицпатрика появилось переплетение ярко освещенных улиц и проспектов столицы штата Флорида — Майами.

Его вдруг охватило уныние. Даже если Клэр где-то внизу — а из того, что он прочел, он не понял, чем мог привлечь ее Майами, — как разыскать ее? По сравнению с той задачей, которую он поставил перед собой, найти иголку в стоге сена — детская забава.

Он принялся заполнять таможенную декларацию, а когда закончил и надел туфли, самолет уже зашел на последний круг и замигал огнями, предупреждая о подходе к посадочной полосе.

Они быстро снижались, и, как только колеса коснулись земли, Фицпатрик снова прильнул к иллюминатору в надежде разглядеть знаменитых норных сов, которые живут в заповеднике между взлетно-посадочными полосами. В своей статье он уже упомянул, что во Флориде их полным-полно, однако ни одной совы он не увидел.

Пройдя пограничный и таможенный контроль, Фицпатрик взял чемодан и пишущую машинку и направился к выходу.

Он вовсе не считал, что Липпенкотт обязательно должен быть похож на Хамфри Богарта в фильме «Мальтийский сокол», но человек с книгой Гиббона[12] «История упадка и гибели Римской империи» (по которой, предупредил Липпенкотт, Фицпатрик сможет его узнать) никак не соответствовал тому, каким он его себе представлял. Липпенкотт оказался мужчиной больше шести футов ростом, с широким открытым лицом, густыми каштановыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. На нем были затемненные авиаторские очки, джинсы и куртка нараспашку — черная, кожаная, с косыми карманами. На груди поверх футболки висел огромный серебряный медальон.

Фицпатрик вначале решил, что кто-то другой с той же целью использовал Гиббона, но тем не менее рискнул подойти.

— Эд? Эд Липпенкотт?

— Майк? Привет! Добро пожаловать в Майами!

Покончив со знакомством, Липпенкотт поднял чемодан Фицпатрика, и они стали пробираться к выходу.

— Сколько времени вы предполагаете пробыть в Майами?

— Самое большее неделю. Уговорил редактора поручить мне статью про Фрэнка Манчини.

— Да, я слышал, что он здесь. А о чем конкретно?