Побочный эффект

— Ах да! — улыбнулся Пол. — Карманник! — И повторил: — Я стараюсь отвлечь внимание моего пациента, как отвлекает внимание своей жертвы карманник, когда, как бы неожиданно столкнувшись с человеком, вытаскивает у него бумажник… Прежде всего я прошу его выкинуть из головы все посторонние мысли. Затем говорю ему, что он устал, что веки у него тяжелые, ужасно тяжелые и он больше не может держать их открытыми и так далее… Как только мой пациент соглашается с тем, что он устал — а вы не забывайте, что он лежит на удобной кушетке в полутемной комнате, — он готов согласиться и с тем, что веки у него отяжелели. А раз он с этим согласится, еще легче согласиться ему с тем, что он не в силах держать их открытыми, а под конец он уже согласен сделать все, о чем бы я его ни попросил. Потому-то, — добавил он, сделав очередной глоток из своего стакана, — с пятьдесят второго года в Англии запрещены публичные сеансы гипноза.

— Значит, пациент может согласиться на любое предложение, которое ему сделает гипнотизер? — озабоченно спросил Этуелл. — Извините меня, сэр, но позвольте не поверить вам. Что, если вы захотите попросить объект сделать нечто такое, что категорически противоречит его моральным и этическим принципам?

— Он это сделает! — не задумываясь, ответил Пол. — Речь идет, вы, конечно, понимаете, лишь о людях, поддающихся гипнозу… А теперь разрешите задать вопрос вам, — продолжал он, глядя поверх очков на Этуелла. — Как можно легко и безболезненно усыпить кошку?

— Ну-ну! Интересно послушать…

— Убедите ее, что от хлороформа дохнут блохи! Улыбаетесь, мой друг, однако позвольте привести вам пример, объясняющий, что я имею в виду. Предположим, я загипнотизировал монахиню — упаси бог, конечно, — и хочу, чтобы она разделась донага перед молодыми людьми. Что я должен сделать? Я скажу ей, что день удивительно теплый, что она одна на пустынном пляже и что если она разденется, то ничем не нарушит приличий, но зато ей сразу станет прохладнее… — Пол положил ногу на ногу. — Знаете, во время войны некоторым агентам, заброшенным в страны оккупированной Европы, излагали их легенду, когда они находились под гипнозом. И хотя гестапо сумело с помощью пыток вытянуть из двух-трех кое-какие сведения — заставить их признаться, кто они такие, так и не удалось. Почему? Да потому, что агенты не знали, что лгут. Они искренне считали, что внушенная им легенда — чистая правда.

— Предположим, — согласился Этуелл. — Но, как вы изволили заметить, речь идет лишь о людях, поддающихся гипнозу. А поддаются наверняка далеко не все. Никто не заставит меня поверить, что я, например…

У Пола был такой вид, будто он готов поспорить с Этуеллом, но он лишь сказал:

— В определении числа поддающихся гипнозу оценки расходятся, но в принципе считается, что загипнотизировать можно семьдесят-восемьдесят процентов взрослого населения. И среди них есть много таких, которых можно ввести в состояние глубокого гипноза, и при этом возникнут симптомы паралича, позитивные и негативные галлюцинации, регрессии, амнезия, отсутствие чувствительности, могут быть проделаны сложные постгипнотические внушения.

Пол понимал, что убедил их.

— Позвольте удивить вас еще кое-чем, — добавил он. — Хотя в процессе лечения гипноз применяется действительно только с согласия больного, фактически человека, легко поддающегося гипнозу, можно ввести в транс за секунду с помощью ряда замаскированных приемов.

Пол начал было описывать один из таких приемов — постепенное расслабление, — но тут раздался звонок.

— А вот и мистер ди Суза, — объявил он, поднимаясь.

Познакомив ди Сузу с Этуеллом, Пол усадил его и предложил выпить.

— Немного нервничаем, а? — бойко произнес он.

— Вы, доктор, может, и нет, но я в шоковом состоянии.

— Ни за что не поверю, — улыбнулся Пол. Он наклонился и взял ди Сузу за руку. — Хм… Пульс и вправду частит. Вы не пешком ли шли сюда?

Ди Суза ответил, что приехал на такси.

— Вот как? — чуть озабоченно спросил Пол. — Тогда посидите, отдохните, вот так, очень хорошо… А когда вы отдохнете, спешить совершенно незачем, мы с вами пройдем ко мне в кабинет, там вы приляжете на кушетку, а я сяду на стул у вашего изголовья, и, когда вы окончательно успокоитесь, я посвечу вот этим, — он вынул из кармана фонарик в виде карандаша и показал его ди Сузе, — в ваши глаза…

— О боже! — воскликнул ди Суза. — Что это?

— Фонарик, — ответил Пол. Он включил его и еще раз показал ди Сузе. — Видите?

Но ди Суза не успокаивался.

— А что потом?

— Когда вы почувствуете себя хорошо и расслабитесь, я задам вам несколько вопросов о том, что вы видели в тот вечер, когда исчезла мисс Теннант. Вот и все. Ничего страшного, не правда ли?

— Так-то оно так, только я не уверен, получится ли у меня, — жалобно ответил ди Суза. — Право же, я не…

— Посмотрим, посмотрим, — сказал, поднимаясь, Пол. — Будьте добры на минутку встать.

Он отобрал у ди Сузы из рук стакан и вывел его на середину комнаты.

— Будьте добры, — сказал он, — сдвиньте пятки вместе и закройте глаза… Вот так! Очень хорошо! А теперь попрошу вас представить себе, что вы падаете…