Побег стрелка Шарпа

Услышав голос капитана, Слингсби недовольно оглянулся:

– Отступать нельзя! Мы их держим!

Шарп соскочил с лошади и бросил поводья лейтенанту:

– Возвращайтесь в полк! Это приказ! Живо!

– Но…

– Выполняйте! – взревел сержантским голосом Шарп.

Слингсби неохотно сел в седло, и Шарп повернулся к своим людям:

– Строиться!

И тут французы не выдержали.

Они продержались дольше, чем мог потребовать от них любой генерал. Они захватили высоту, и в какой-то момент показалось, что победа уже на их стороне, но они не получили нужного подкрепления, а британцы и португальцы сумели перестроиться, выйти им во фланг и погасить наступательный порыв залповым огнем. Никакая армия в мире не устояла бы под такими ударами, однако французы держались до тех пор, пока одной доблести оказалось недостаточно и пока верх не взяло желание выжить. На глазах у Шарпа вершину накрыла сокрушительная волна голубых мундиров, и тогда он и его люди побежали. Слингсби успел оторваться; пришпорив коня, он устремился в направлении роты Джеймса Хупера. Тем, кто стоял на левом фланге цепи, опасность не угрожала, но большинство стрелков не успели уклониться от накатившей сверху лавины.

– Ко мне! – проревел Шарп. – В каре!

Маневр был отчаянный, к такому прибегают в критические моменты, например против несущейся на всем скаку кавалерии, но он удался. Человек тридцать или сорок сбежались к капитану, построились в каре и, повернувшись лицом к врагу, выставили штыки.

– Отходим к югу, парни, – спокойно сказал Шарп. – Подальше от них.

Харпер сбросил с плеча семистволку. Поток голубых мундиров разделился, обтекая ощетинившуюся штыками кучку красномундирников и стрелков, но каре, повинуясь капитану, все равно понемногу, ярд за ярдом, сдвигалось в сторону, пытаясь уйти с пути низвергшейся с хребта лавины. Какой-то француз, не заметив англичан, с разбегу налетел на выставленный штык Перкинса и повис на нем, пока парень не спустил курок: бедолагу снесло с лезвия в брызгах крови.

– Спокойно, ребята.

Не успел Шарп сказать это, как на каре налетел генерал на белом коне и с обнаженной саблей. Встреча с неприятелем застала его врасплох, и он инстинктивно выставил саблю, готовясь проткнуть первого же противника, но тут Харпер спустил курок вместе еще с тремя или четырьмя стрелками, и голова лошади и всадник за ней исчезли за фонтаном крови. Оба рухнули, и животное покатилось вниз по склону. Всадник с пулей во лбу распростерся у ног стрелков.

– Да это ж генерал! – удивленно воскликнул Перкинс.

– Спокойно, – повторил Шарп. – Отходим влево.

Река голубых мундиров проносилась мимо. Французы мчались вниз, перепрыгивая через трупы, думая только о том, как спастись от разящего свинца. Союзники прекратили преследование и, остановившись у склона, поторапливали отстающих выстрелами в спину. Несколько пуль просвистели у Шарпа над головой.

– Разойдись! – крикнул он, и строй рассыпался.

Солдаты побежали вверх.

– Да, едва успели, – заметил Харпер.

– И как вас, черт возьми, сюда занесло.

Харпер огляделся, проверяя, не остался ли кто внизу:

– Перкинс! Какого дьявола! Что у тебя там?

– Генерал, сержант, – отозвался Перкинс.

Втащив вверх по склону тело убитого француза, он опустился на колени и принялся шарить по карманам.

– Оставь тело в покое! – прогремел рядом голос Слингсби. Лейтенант оставил лошадь наверху и теперь пешком возвращался к роте. – Пристроиться к девятой роте! Я сказал тебе оставить покойника! – заорал он на Перкинса, который сделал вид, что не слышит лейтенанта. – Сержант Хакфилд, мне нужно имя этого солдата!

– Перкинс! – перебил его Шарп. – Обыщите тело как следует. Лейтенант!

Слингсби уставился на Шарпа широко открытыми глазами:

– Сэр?

– Идемте со мной. – Шарп отошел в сторонку и, убедившись, что их не слышат, повернулся к Слингсби. Копившийся последние дни гнев вырвался наконец наружу. – Слушай меня, чертов придурок. Ты едва не угробил всю роту. Понимаешь? Ты едва не угробил их всех! И они это знают. Так что заткни свой поганый рот и не открывай, пока не научишься воевать.

– Ваш тон оскорбителен, Шарп! – попытался протестовать Слингсби.

– Понимай как знаешь.

– На сей раз я сделаю исключение, – глядя в сторону, процедил Слингсби. – Такому, как вы, меня не оскорбить.

Шарп улыбнулся, и улыбка эта была не очень приятная.

– Такому, как я? А ты знаешь, кто я? Нет? Так я тебе скажу. Я – убийца. Я убиваю людей без малого тридцать лет. Хочешь дуэль? Я не против. Сабля, пистолет, нож? Выбирай любое оружие, Слингсби. Только скажи мне где и когда. Но до тех пор держи свой поганый рот на замке. Все, проваливай. – Он повернулся к лейтенанту спиной и подошел к Перкинсу, который уже почти раздел мертвого генерала догола. – Ну, что нашел?

– Деньги, сэр. – Перкинс бросил взгляд в сторону Слингсби и снова посмотрел на капитана. – И еще ножны.

Он показал обтянутые синим бархатом ножны с маленькой золотой буквой «Н».

– Скорее всего, дешевка, – сказал Шарп, – но в таких делах никогда не угадаешь. Половину оставь себе, другую половину раздели на всех.