Побег из Невериона. Возвращение в Неверион

«Нет. Постарайся вспомнить. Ты рассказывал мне, откуда у тебя этот шрам – раньше ты служил в армии. – Тирек посмотрел вниз и вскинул бровь, словно совсем про него забыл. – Я был совсем еще мальчишкой, и мы дружили. Ты остался со мной, когда все остальные ушли. Потом с нами увязался калека-варвар, и нас стало трое. Теперь он живет в городке к западу от столицы, я его видел в прошлом году. Это был мой караван. – Мне очень хотелось пробудить в нем дорогую для меня память о том времени и нашей дружбе, не знавшей сословных различий. – Ну что, вспомнил теперь?»

Он смущенно повел плечами. «Да вроде нет».

«Что ж, десять лет – долгий срок. Но это был ты».

«Может, и я».

Я смотрел на него, вспоминая, что и Арли узнал не сразу. Странные шутки память играет с нами. Тирек не облысел, не растолстел, не подвергся другим внешним переменам. Раньше он был молод, а теперь достиг средних лет, вот и все. Он служил караванным стражником и до, и после меня – наше с ним путешествие попросту ничем ему не запомнилось. Я мог бы напомнить ему о проказах с Арли на крыше замка, об ужасе, пережитом нами на границе Невериона, да хоть бы и о наших попойках…

Но многие просто не держат в памяти ничего, кроме последних трех месяцев, да и недавние события вспоминают только в связи со своими друзьями.

Я положил руку ему на плечо.

«Рад был повидать тебя снова, Тирек. Удачи».

Он посмотрел на мою руку, словно не понимая, откуда она взялась – и явно сомневаясь, что мы когда-то были знакомы.

После я то заходил на склад, то выходил снова, разыскивая купца, и каждый раз мой взгляд падал на Тирека.

Он посмотрел на меня лишь однажды, и у меня появилось чувство, что он уже выбросил из головы и этот наш разговор – или окончательно убедился, что я ошибся. Обедая в таверне со своим другом, я все время порывался рассказать ему о встрече с его стражником, но так и не рассказал.

В ночь карнавала я шел через Старый Рынок, вспоминая Арли и Тирека и сравнивая наши воспоминания. Игра запомнившегося и забытого как раз и порождает чудовищ, будь то боги, великие люди или обыкновенные мальчики, умирающие от чудовищной на свой лад болезни.

Я узнал о чудовищах в том своем путешествии и не раз встречал их с тех пор.

Чудовища существуют, и это мы сами.

На улице, в которую я свернул, светило всего несколько факелов в руках у прохожих. Над крышами взошла половинка луны.

Одни улицы были людными, другие почти пустынными. Сквозь ставни старой таверны мерцали лампы. Уверенный, что это тот самый дом, я остановился посмотреть, не войдет ли кто внутрь. Возможно, я опоздал или пришел слишком рано – подождать немного было только разумно. Из-за угла показались красные факелы, послышались голоса и звуки тростниковой флейты. Я откинул шкуру у входа, вошел и сразу понял, что попал куда надо. Во время карнавала посетители таверны так себя не ведут. Здесь царило молчание и чувствовалось, что все ждут чего-то. При свете ламп, подвешенных на цепях к низкому потолку, я узнал одну пару. Женщина обстирывала нашу школу, а сожитель ее, варвар-башмачник, иногда привозил на тележке выстиранное.

Я кивнул им. Они ответили тем же и сразу отвели взгляд.

Я, как и они, понимал, что разговоры здесь были бы неуместны, но что делать дальше? Взять себе выпивку, сесть за стол, просто стоять у стены и ждать? В таверну вошла морщинистая старуха в бурой накидке – она тревожно озиралась и тоже явно чувствовала, что ей здесь не место.

Мимо с песнями и смехом шла веселая компания, которую я видел на улице.

Из двери рядом со стойкой вышел желтоволосый мужчина в голубом хитоне, золотом ожерелье, с увядшими цветами на голове. Он сложил руки перед собой и сказал:

«Что ж, нас собралось достаточно, можно и начинать. Знаю, вас всех тревожит чума, но нас она тревожит еще больше, поверьте. Мы счастливы видеть вас здесь; плата будет взиматься на выходе. Я чародей, который… – Кто-то кашлянул, и чародей поднял бровь. – Вы ведь пришли сюда на поклонение…»

«Амневору», – подтвердил кто-то.

Люди переглядывались, услышав это крамольное имя. Вслух утвердительных ответов никто не давал, но некоторые кивали или поднимались из-за столов.

«Прекрасно. Прошу всех за мной. Нужно будет спуститься по узкой и довольно крутой лестнице, поэтому не толпитесь и смотрите под ноги».

Старуха, словно боясь, что ее оставят в таверне, протиснулась мимо меня. Я улыбнулся ей, она отвернулась, смущенная.

Поверх голов тех, кто шел впереди, я видел, что стены на лестнице вырублены прямо в скале. Снизу доносились звуки неземной музыки. Голос Амневора… любопытно, что за чудовище нам преподнесет эта ночь.

Я пригнулся под низкой притолокой, видя впереди светловолосую голову башмачника – судя по ее наклону, он уже начал спускаться. Я шел последним.

9.8.4. Тех, кто не присутствовал на пришествии Амневора – в том числе Арли, Горжик, Ларла, Мьесе, старый лицедей, Норема, Ферон, Лучистая Бирюза, Сэмюел Дилэни (он же Чип), Тирек, Топлин, мать и любовник Топлина, – намного больше присутствовавших.