Побег

— Только гляди, сразу все не ешь, — шутливо погрозил ей пальцем Ельцин.

— «Спасибо» надо говорить! — подсказал девочке Лисецкий. — Что ж вы ее не учите, — упрекнул он тетку.

Но та не слышала его. Она смотрела на Ельцина с невыразимым хмельным восторгом, и на ее глаза наворачивались слезы.

— Борис Николаевич! — воскликнула она, задыхаясь от избытка чувств. — Борис Николаевич! Родной ты наш! Спасибо тебе за все!

Прежде чем охрана сумела ее остановить, она шагнула вперед и, схватив распухшую, изувеченную руку президента, несколько раз торопливо поцеловала ее. Толпа взорвалась восхищенными криками.

В машину Ельцин вернулся другим человеком: посвежевшим и полным задора.

— А теперь можно и в ЗАГС, — озорно подмигнул он Силкину.

— В ЗАГС? — не поверил своим ушам Силкин. — Когда? Сейчас?

— Ты же сам просил,— удивился Ельцин. Перед нудным официальным визитом на завод ему хотелось еще немного побыть с людьми. Он не надышался.

— Давай, давай, — поторопил он. — Посмотрим на невест.

— Может, и себе кого-нибудь приглядим, — поддакнул Лисецкий, вновь предательски оставляя Силкина на произвол судьбы.

Машина тронулась. Силкин, чувствуя, что все пропало, ледяными руками схватился за телефон и, низко пригнувшись, набрал Татьяну.

— Мы едем во Дворец! — объявил он срывающимся голосом.

— Куда? — оторопело переспросила она.

— В ЗАГС! — рявкнул Силкин.

— Да мы же вроде как уже всех распустили.

Силкин, не разгибаясь, оглянулся на разрумянившегося президента. Тот испытывал прилив энергии. Глаза его блестели, он даже похлопал Силкина по плечу. Силкин с трудом улыбнулся в ответ.

— А ты собери! — зловеще прошипел он Татьяне.

5

Между тем в ЗАГСе бушевали страсти.

В общей сложности свадебных кортежей было одиннадцать. Всем без исключения зачем-то назначили явиться к девяти утра, что они и исполнили, практически без опозданий, если не считать одной четы, где невеста была на последнем месяце беременности. Парадный вход во Дворец был опечатан игривой розовой ленточкой, и в ожидании высоких гостей внутрь никого не пускали. Молодожены со своими гостями изнывали снаружи, прячась от дождя в машинах.

Про замысел с президентом знал лишь узкий круг участников, хотя какие-то смутные слухи, конечно же, просочились. Сотрудники ЗАГСа то и дело выбегали к студенческой паре, проверяя, все ли у них в порядке, и делились новостями из мэрии. Собственно, новость была одна. Президент задерживался. Других известий пока не поступало.

Видя повышенное внимание к одной группе, остальные стали коситься на нее с ревнивым недоброжелательством. Впрочем, никаких других предпочтений студентам не оказывали, ждали они наравне с другими, и собравшиеся понемногу успокоились.

Первые два часа пролетели относительно легко. Мужчины выбегали курить, дамы выходили из машин подышать воздухом и переживали, что прически от влажности испортятся. Постепенно все перезнакомились, принялись под шумок открывать шампанское, рассказывать друг другу анекдоты и обмениваться шутками в основном на свадебные темы.

Однако время шло, а ничего не происходило. К половине двенадцатого женщины возроптали и потребовали у работников ЗАГСа ответить прямо, сколько еще те собираются держать на улице ни в чем не повинных женихов и невест, и на каком основании. Удовлетворительных объяснений они не получили, сотрудники лишь твердили, что они сами люди подневольные и делают то, что им велят. Эти переговоры привели, по крайней мере, к одному положительному результату: измученных ожиданием гостей начали пускать в туалет, правда, с черного хода и под конвоем гардеробщицы.

К началу первого обстановка резко накалилась. Особенно возмущалась группа с беременной невестой. Родственники и друзья уже куда-то звонили с жалобами, взывали к стоявшей в оцеплении милиции, грозили судом, бандитской местью и преждевременными родами. Устрашенные последней перспективой, работники ЗАГСа, после долгих консультаций все-таки решились сделать исключение. Беременную пару зарегистрировали, но не в главном зале, а в кабинете директрисы, дабы сохранить в неприкосновенности основные помещения.

Как только счастливцы отбыли, скандалы стали вспыхивать то там, то здесь, как фейерверки. Люди томились уже около четырех часов и больше терпеть не желали. Они рвались на волю. У всех были заказаны банкеты, на которые съезжались приглашенные, у трех пар было назначено венчание в церкви.

Сотрудники ЗАГСа метались между группами, уговаривая, умоляя, обещая. Но их не слушали. Дело явно шло к скандалу. И тут раздался спасительный крик: «Едут! Едут!» Все бросились охорашиваться и приводить себя в порядок. Милиционеры подтянулись, работники ЗАГСа, сладко улыбаясь, выстроились у входа в шеренгу, муниципальная массовка заколыхалась, расправила транспаранты и приветственно замахала шариками.

Кортеж остановился в квартале от дворца, так что его можно было видеть, потом, без всяких видимых причин, внезапно развернулся и тронулся обратно. Народ ахнул. Все были потрясены и разочарованы. Работники ЗАГСа чуть не плакали, милиционеры пожимали плечами и посмеивались. Никто ничего не понимал.