Победы, которых могло не быть

Когда один из юных воинов племени Вахехе вскочил на ноги и задал стрекача, капитан фон Хаммерштейн, командир роты, выхватил из своей полевой сумки недопитую бутылку вина и швырнул ее вслед беглецу. Бутылка угодила прямо в курчавую, как каракулевая шапка, голову, трусливый вахехе свалился с ног — под издевательский хохот воинов ангони. Это в корне изменило обстановку. Воины вахехе до полусмерти измордовали незадачливою соплеменника, опозорившего их в глазах ангони, затем подхватили тяжелые маузеровские винтовки и с воплем «Вахинди ни вадуду!» бросились в бой следом за майором фон Принцем. Их примеру с неменьшим энтузиазмом последовали и воины ангони, кричавшие нечто аналогичное, только на другом языке. Они вихрем пронеслись по улицам, паля во все стороны из винтовок и ручных пулеметов (для большей устойчивости пулеметчики клали ствол этого, далеко не легкого, оружия, на плечи одного из своих товарищей), и мгновенно вышвырнули сипаев из города. Затем аскеры ударили по обнаженному флангу той части британских войск, которая все еще барахталась в болоте. Бой быстро превратился в кровавую мясорубку, в дело пошли панги (аскерские сабли) и курки (гуркхские ножи). Майор фон Принц был убит, однако потери британских войск оказались гораздо тяжелее, 101-й бомбейский гренадерский батальон был настолько выкошен пулеметным огнем и аскерскими саблями, что практически перестал существовать как боевая единица. В то же самое время бросок воинов вахехе и ангони из 4-й и 13-й рот оставил левый фланг Леттова-Форбека опасно оголенным перед лицом ланкаширцев, сосредоточившихся в районе таможни.

В отличие от своего германского оппонента, который руководил войсками прямо из окопов, а потому мгновенно использовал любую благоприятную возможность, британский генерал разместил свой командный пункт на борту корабля и не видел разворачивающихся событий, так как густые тропические заросли заслоняли от него поле битвы. Командир Северных ланкаширцев прислал Эйткену депешу с указанием точного местоположения губительных немецких пулеметов и просьбой подавить их артиллерийским огнем, чтобы потом, когда оборона противника ослабнет, можно было подняться в атаку. Однако парализованный нерешительностью генерал так и не отдал приказа об обстреле из корабельных орудий. У ланкаширцев оставался единственный способ уменьшить свои потери — поливать заросли бамбука потоками пуль из своих собственных «Максимов», что давало весьма небольшой прямой эффект, так как противники, которым эти пули предназначались, сидели в глубоких окопах. Косвенный эффект был гораздо серьезнее: пулеметный обстрел не позволял немцам и аскерам высунуть голову, их убийственно точный винтовочно-пулеметный огонь почти прекратился. Было и еще одно, очень важное обстоятельство, о котором не догадывались британские командиры. У аскеров почти кончились патроны, и они готовились к последней, отчаянной штыковой атаке.

В этот момент британцы были на грани полной, решительной победы, немцам и аскерам оставалось надеяться разве что на чудо. И чудо — во всяком случае нечто, очень похожее на чудо,— свершилось. По краю болота высилось множество мертвых деревьев, на их серых оголенных сучьях висели продолговатые сигарообразные корзины — своеобразные ульи, в которых местные жители содержали пчел. Африканские пчелы далеко превосходят своих европейских сестер как по размеру, так и по агрессивности, однако чернокожие пчеловоды научились защищаться от их необыкновенно болезненных укусов, обмазывая руки и лицо толстым слоем жира. А мед — он и в Африке мед, то есть большое лакомство.

Но теперь грохот непрестанной стрельбы отвлек пчел от мирных трудов по сбору нектара с цветочков, нельзя исключить и того, что в один-другой плетеный улей угодила шальная пуля; как бы то ни было, но густые рои угрожающе жужжащих насекомых вылетели из ульев, поднялись к вершинам деревьев, а затем спикировали на не имевшие никакой противовоздушной обороны британские войска. Они жалили, и жалили, и жалили. Охваченные паникой индийцы пустились бежать, бросая бесполезные в борьбе с таким противником винтовки, взбесившиеся пчелы гнались за ними по пятам, не давая остановиться. Можно представить себе состояние генерала Эйткена, все еще находившегося на своем плавучем командном пункте, когда из тропических зарослей сотнями высыпали безоружные, бешено размахивающие руками солдаты и тут же, без остановки, стали прыгать в морскую воду. Так как не было слышно никакой стрельбы, только болезненные вопли улепетывающих солдат, один из штабных офицеров удивленно заметил: «Господи, генерал, наших ребят снова погнали. Непонятно только, что это за дьявольщину сделали с ними немцы?»