Победы, которых могло не быть

Тем временем капитан Кофилд приказал морякам «Фокса» проверить бухту на наличие мин. Мин вроде бы не было, но все это отняло дополнительное время, а день был безветренный и безоблачный, солнце палило немилосердно, экспедиционные силы генерала Эйткена изнывали от удушающей тропической жары. Британский генерал был крайне недоволен непредвиденной задержкой. Моряки продолжали прочесывать бухту. Несмотря на всю бесплодность их стараний, капитан Кофилд убедил генерала не рисковать кораблями, а высадить силы милей дальше по побережью. Избранное капитаном место пришлось на почти непролазное болото, кишевшее комарами и ядовитыми гадами, однако это выяснилось лишь после того, как первые солдаты ступили на берег. К этому времени совсем стемнело; так как несчастные индийцы по большей своей части до этого похода никогда не отходили от своего дома дальше соседней деревни, а на кораблях ходили страшные слухи об африканских людоедах и безжалостно жестоких немцах, нервы у них были на пределе. Солдатам мерещились враги за каждым деревом и кустом, они без раздумья стреляли в каждую движущуюся тень, перебив таким образом немало собственных своих товарищей.

С рассветом полная непригодность местности для высадки десанта стала окончательно очевидной, и все же генерал Эйткен, страстно мечтавший закончить свою африканскую кампанию к Рождеству, приказал выгрузить припасы экспедиционного корпуса на берег. Там были мотоциклы и аппараты беспроволочной связи, ящики патронов, говяжья тушенка и снаряды. Кроме того, следуя примеру своего командира, каждый офицер прихватил с собой парадную форму (для триумфального вступления в столицу завоеванной колонии), а также уйму ящиков и коробок с личными вещами. Перевоз на берег всего этого хозяйства весельными шлюпками через опасные коралловые рифы растянулся на двое суток, что дало немцам вполне достаточно времени на дополнительное укрепление занятых позиций.

В отличие от британского генерала, не удосужившегося провести перед высадкой — или хотя бы после нее — разведку местности, Леттов-Форбек послал одного из своих офицеров познакомиться с будущим противником поближе. Офицер (берлинец, кое-как загримированный под арабского рыбака) доложил по возвращении, что плацдарм вторжения выглядит как «берег Рейна в воскресенье», сплошные пикники, купание и загорание.

Все эти сорок восемь часов бригадир Тай, пребывавший в полном восторге от того, что удачно высадил бригаду на берег, затягивал начало активных действий, убеждая своего командира, что солдаты слишком измотаны, чтобы «сделать приличный бросок» и атаковать Тангу. И даже тогда, когда некий предприимчивый арабский торговец, приплывший на лодке в надежде втюхать доблестным британцам свои товары, сообщил одному из офицеров Эйткена, что в этом секторе почти нет немцев, генерал продолжал медлить с приказом о наступлении. Время уходило, а он все никак не мог ни на что решиться. Пользуясь этим, немцы подтянули на помощь своим, предельно малочисленным, силам еще две роты аскеров.

4 ноября 1914 года генерал Эйткен отдал приказ «выступить и атаковать», так и не проведя разведки. Любой командир, вступающий на враждебную территорию без предварительного ее исследования, дает противнику преимущество неожиданности, которое может обернуться самыми неприятными последствиями. Сипаи 63-го пальмакоттского легкого и 13-го раджпурского полков получили указание примкнуть штыки и образовать атакующую цепь длиной в 1000 ярдов, что было невыполнимо, так как им предстояло преодолеть трясину, брести по колено в болотной жиже, продираться через путаницу корней и упавших деревьев. Солдаты бангалорской бригады, возглавляемые своим командиром, бригадиром Таем, выбивались из сил, но так и не сумели обнаружить ни одного немца.

— Вот же черт,— разочаровано воскликнул молодой лейтенант,— эти проклятые боши смылись!

Вместе с двумя другими ротными командирами он поднялся на близлежащий холм, чтобы получше осмотреть местность. Защелкали выстрелы, и три британских офицера упали в густую, ярко-зеленую траву. По сигналу рожка из грязной болотной воды выскочили германские аскеры, похожие на черных, блестящих призраков; с жутким, леденящим сердце воплем они бросились на несчастных бангалорцев. Это привело сипаев в такой ужас, что они пустились наутек, даже не помышляя ни о каком сопротивлении; европейские офицеры, пытавшиеся остановить это паническое бегство, дорого поплатились за свою стойкость, подбежавшие аскеры перебили их, всех до единого. Паника достигла такой степени, что один из индийских офицеров замахнулся саблей на капитана Майнерцхагена, командира раджпурцев, который встал на его пути, Майнерцхагену не оставалось ничего иного, как пристрелить обезумевшего индийца.