Затем граф фон Фестетикс лично повел солдат в штыковую атаку на деревню. Безумно храбрая атака окончилась весьма печально: граф был в ней ранен, а его адъютант убит. Место Фестетикса занял генерал Моллинари. Граф Тун наблюдал за этими событиями издалека; не понимая, что происходит с корпусами Фестетикса, и желая ему помочь, он бросил в яростную неразбериху Свипвальда свой Второй корпус. Австрийцы сражались с самоубийственной отвагой. Полковые оркестры играли марш Радецкого, офицеры с саблями наголо вели свои батальоны в атаку, солдаты не стреляли, полностью полагаясь на «сталь холодную штыков». И все это — под огнем новых скорострельных винтовок. По большей части батальонам не удавалось подойти к прусской обороне ближе, чем на пятьдесят метров, на подступах к лесу вырастали горы одетых в белое трупов, сверкающие штыки бессильно вонзались в обильно политую кровью землю. Гибли батальон за батальоном, это была настоящая гекатомба австрийцев и венгров, итальянцев и хорватов. Солдаты фон Франсецки знали, что им нужно выстоять, иначе австрийцы накатятся на центр прусской обороны. Прусская 7-я дивизия истекала кровью, ей был отдан приказ: «Стоять насмерть». Они стояли и умирали один за другим, 84 офицера и 2036 рядовых солдат. Но им удалось притупить острие австрийской атаки.
Узнав о самовольстве двух корпусных командиров, о нарушении ими строжайших его предписаний, о тяжелейших потерях, понесенных их войсками в Свипвальде, Бенедек пришел в отчаяние — с этими недисциплинированными австрийскими аристократами вечно одна и та же проблема. В результате их необдуманных действий северная часть оборонительных позиций оказалась совершенно оголенной, оборонительные позиции — без обороняющихся. И назад их уже не позовешь, поздно. К счастью, противник не успел еще обнаружить незащищенной прорехи между Свипвальдом и частями, удерживавшими полосу вдоль берега Эльбы. Бенедеку оставалось только молить Бога, чтобы армия кронпринца подольше не появлялась на поле сражения. Но его молитва не была услышана.
В 11.30 Бенедек получил сообщение, что к его правому флангу приближаются подразделения гвардии кронпринца. Он побледнел, скомкал депешу и засунул ее в карман. Теперь все зависело от того, насколько быстро сумеют 4-й корпус Фестетикса (под командованием Моллинари) и 2-й корпус Туна закрыть зияющую дыру в австрийской обороне, образовавшуюся после их самовольного ухода.
Точно в это же самое время, после полутора часов отчаянных рукопашных схваток, ценой многотысячных потерь мужественные австрийцы осуществили в Свипвальде прорыв. И тут они услышали пение рожков, звавших их назад. «Назад? Отойти? Бросить то, что мы завоевали ценой таких жертв?» — спрашивали солдаты по-польски и по-венгерски, по-румынски, по-хорватски и по-итальянски.— «Как это так — отойти, что это они еще выдумали?» Они разбили пруссаков, так неужели их победа не имеет никакого значения, неужели вся эта кровь пролита впустую? Это не умещалось в мозгу. Офицеры тоже ничего не понимали, а если бы и понимали, не смогли бы ничего объяснить солдатам, так как все ротные командиры, вышедшие из этой бойни живыми, говорили только по-немецки. Но триумфальное настроение исчезло, полковые оркестры не воодушевляли больше солдат маршем Радецкого, над лесом, превращенным их усилиями в огромный морг, повисла тишина. Рота за ротой шли назад мимо своих мертвых, отворачиваясь от своих раненых. Теперь, когда поступил приказ об отходе, самопожертвование этих людей утратило всякий смысл. Солдаты чувствовали себя преданными, их боевой дух угас. Выйдя из посеченного артиллерийским обстрелом леса, они увидели впереди церковную колокольню Хлума.
Бенедек лично поехал проверить, выполняет ли генерал Моллинари его приказ, спешат ли обескровленные батальоны назад. Батальоны еще не успели занять свои, оставленные два часа назад позиции, когда армия прусского кронпринца пошла в атаку.
Кронпринц привел свою армию в самый подходящий момент. Он быстро изучил ситуацию. В долине Бистрица горели деревни, судя по всему, армия Фридриха-Карла увязла. Чтобы ей помочь, нужны срочные действия против правого фланга австрийцев. Прямо впереди полого поднимается голый склон холма, перерезанный поближе к вершине порослью вязов. Принц понимал, что цена может оказаться очень высокой, но выхода не было: приходилось идти на риск. Он приказал своим гвардейским батальонам растянуться в атакующую цепь. Гвардейцы начали медленно подниматься на холм, окрещенный принцем именем «Линденберг» («Липовая гора»). Австрийская артиллерия, расположенная на удаленных позициях, тут же начала забрасывать наступающих солдат бомбами, однако винтовки обороняющихся молчали. Более того, австрийской пехоты вообще не было видно. В чем дело? Наверное, этот хитрый черт Бенедек устроил засаду. Еще немного, и ею батальоны ринутся вниз по склону со штыками наперевес и криками «Ура!». Ничего подобного не произошло.