Победы, которых могло не быть

Гвардия достигла поросли вязов — и увидела оставленные австрийцами позиции! Кронпринц приказал без задержки атаковать не защищенные пехотой австрийские батареи. Прусские батальоны бросились наверх и мгновенно их захватили. С вершины холма была видна вся австрийская армия, а чуть дальше — наступающие колонны прусского корпуса генерала фон Бонина.

Стратегически важную деревню удерживала бригада генерала Аппиано. В 14.45 в штаб Бенедека прибыл полковник Нойбер, лицо ею было белым как полотно.

— Feldzeugmeister, сообщение исключительно для ваших ушей.

— У нас нет здесь секретов, дорогой Нойбер. Так что у вас там такое?

Штабные офицеры сгрудились вокруг своего командира, чтобы выслушать загадочное сообщение.

— В таком случае, я должен вам доложить, что пруссаки взяли Хлум.

— Не порите ерунду, Нойбер!

— Нет, Feldzeugmeister, это правда, пруссаки в Хлуме.

Теперь побелел Бенедек. Он и весь его штаб вскочили и поскакали проверять невероятную новость. Едва австрийские военачальники одолели подъем и увидели впереди деревню Хлум, как на них посыпался свинцовый град. Под Хеникштейном был убит конь, князь Эстергази упал из седла, граф Груенне получил тяжелое ранение. Так что же случилось с Аппиано и его бригадой? Никто этого не знал, однако было абсолютно ясно, пруссаки взломали австрийский центр. Реагировать нужно было быстро, счет шел на минуты. Бенедек поскакал к своему собственному Третьему корпусу, буквально моля помочь ему вышвырнуть пруссаков из этой деревни. Венгры его сильно разочаровали, они восприняли приказ генерала-соплеменника без малейшего энтузиазма, в их криках «Эльен!» (Ура!) не чувствовалось боевого задора.

Как бы там ни было, Третий корпус пошел в атаку, на деревню покатились волны одетых в белое солдат. Стараясь вдохновить свои войска на сверхчеловеческие усилия, Бенедек лично возглавил штурм. Пруссаки стреляли из домов и сараев. Последнюю оборону они (в том числе и молодой сублейтенант Пауль фон Гинденбург)[176] организовали рядом с церковью, за кладбищенской стеной. За двадцать минут австрийцы потеряли 300 офицеров и свыше 1000 солдат, однако в конце концов сумели проникнуть в деревню. Полк окружил церковь и взял в плен триста прусских гвардейцев. Их полковник, Вальдерзее, был среди державших последнюю оборону, он установил рядом с собой полковое знамя. Принц Антон фон Гогенцоллерн был ранен и попал в плен. Затем подошел самый знаменитый из австрийских полков, Die Deutschmeister, вскоре большая часть деревни была отбита у пруссаков, и только генерал фон Тиллер, командир дивизии, вместе с горсткой стрелков не складывал оружия. Неожиданно к ним подскакал майор из корпуса генерала фон Бонина.

— Слава Господу,— воскликнул Гиллер,— вы все-таки пришли!

— И в большом количестве, генерал.

— Теперь все будет хорошо,— облегченно вздохнул генерал фон Гиллер и замертво упал с коня.

Атака пруссаков фон Бонина оказалась успешной, они ударили австрийцев во фланг и вытеснили их из деревни.

Тогда австрийцы развернули на холме мобильную батарею, восемь орудий начали забрасывать весь Хлум бомбами. Пруссаки ответили огнем из тысяч скорострельных винтовок и почти сразу же убили командира батареи капитана Гребена. Вскоре пушки замолкли, теперь уже ничто не мешало наступлению пруссаков; достигнув батареи, они нашли там трупы двух офицеров и пятидесяти двух рядовых канониров.

Не имея возможности что-либо сделать с многочисленными прусскими войсками, затопившими Хлум, Бенедек перенес все свое внимание на правый фланг, где корпусные командиры Тун и Фестетикс оставили ранее свои позиции. Там тоже все шло из рук вон плохо: не дожидаясь приказа Мольтке, кронпринц разгромил корпус Туна, атаковав его открытый фланг. Центра обороны у австрийцев не было, теперь у них не было и правого фланга.

В 15.00 Бенедек узнал, что его левый фланг отступает под напором прусской Эльбской армии. В 15.40 началось общее наступление всех трех прусских клиньев. Дальнейшее сопротивление австрийцев теряло всякий смысл, нужно было спасать все, что можно спасти, чем и занялся Бенедек. В первую очередь требовалось защитить мосты через Эльбу, единственный путь отступления. Чтобы задержать противника, Бенедек ввел в бой свои кавалерийские резервы. Далее последовала серия кавалерийских битв, по ярости и масштабу уступавших разве что отчаянному броску Нея под Ватерлоо. Огромные массы всадников, окутанные клубами пыли, перемещались, сталкивались, отступали, снова шли в атаку. Артиллерия обеих сторон засыпала вражеских кавалеристов бомбами, внося в их схватку еще большее смятение и ужас.

Ближе к закату прусский король и генерал фон Мольтке объехали поле недавней битвы. Обе стороны понесли тяжелые потери: погибло 44000 австрийцев[177] и 9000 пруссаков. Их тела лежали везде — на вытоптанных пшеничных полях, в высокой луговой траве, среди разбитых в щепки деревьев Свипвальда, на улочках разрушенных, сожженных дотла деревень.

Битва закончилась, поле битвы принадлежало павшим.

Ну, а если бы...