Победы, которых могло не быть

Русские имели численное превосходство, по крайней мере десять к одному[134]. 4000 русских против трехсот англичан. Скарлетт обнажил саблю, приказал своим кавалеристам построиться цепью и повел их в атаку — вверх по склону! Наглость этого необычного маневра настолько поразила командира русских, что он подал сигнал остановиться, поставив своих кавалеристов в максимально неблагоприятное положение — неподвижные, они приняли на себя удар бешено скачущего противника. По самому своему принципу кавалерия, как и любая мобильная сила, эффективна лишь тогда, когда находится в движении. Серые шотландцы и эннискилленцы[135], возглавляемые отчаянным генералом Скарлеттом, врезались в строй русской кавалерии и сразу в нем утонули. Глазам тех, кто наблюдал за происходящим сверху, открылась невероятная сцена. Ярко-красные англичане, затерянные в огромной серой массе, бешено рубили, кололи, стреляли из пистолетов, никто из них не дрогнул и не отступил. Затем в схватку вступил и второй эшелон Скарлетга, 5-й тяжелый драгунский полк. Русская кавалерия заколебалась, это был самый подходящий момент для нанесения решающего удара, однако у тяжелой бригады не оставалось больше никаких резервов, все драгуны уже вступили в бой. Тем временем шестьсот кавалеристов легкой бригады пассивно наблюдали за разыгрывающейся драмой с расстояния в пятьсот ярдов, одна минута хорошего галопа, и они нанесли бы этот решающий удар. Но нет, они сидели в седлах, изнемогали от бессильной ярости и не вмешивались в бой, их командир, лорд Кардиган, наотрез отказывался предпринимать какие-либо активные действия без указаний свыше.

Позднее он оправдывал такое бездействие приказом своего непосредственного начальника: «Генерал-лейтенант герцог Луканский приказал мне ни под каким видом не покидать занимаемых позиций, а лишь оборонять их от русских атак. Русские нас не атаковали».

Отсюда видно, что этот человек был не просто бездарен, а в опасной степени — глуп. В его бригаду входили уланы 17-го полка под командованием талантливого отважного капитана Морриса, выпускника Королевского военного колледжа[136]. Своей невысокой, плотной фигурой он заслужил у подчиненных почетное прозвище «Карманный Геркулес». Моррис пользовался среди солдат огромной популярностью, так же как и его ближайший друг, капитан Эдвард Ноулан. Оба они успели уже сходить в четыре кавалерийские атаки, оба всей душой презирали своих надменных командиров. Для кавалерийского офицера важнее всего умение мгновенно оценивать быстро меняющуюся обстановку и выбирать наилучший момент для нанесения удара. От средних веков до Наполеона каждый крупный полководец обладал таким талантом, но у Лукана и Кардигана он отсутствовал вчистую. Когда русские побежали, капитан Моррис подъехал к Кардигану:

— Милорд, разве наша бригада не намерена атаковать бегущего противника?

— Нет. Я имею приказ не покидать этих позиций.

— Но, сэр, мы просто обязаны использовать такую прекрасную возможность.

— Нет, сэр,— повторил третий герцог Кардигана,— я не нарушу полученного мной приказа.

— В таком случае, милорд, позвольте мне взять моих уланов и атаковать противника. Вы же видите, что русские в полном смятении.

— Нет, сэр, вы этого не сделаете! — высокомерно ответил герцог: настырный подчиненный вызывал у него крайнее раздражение.

Разъяренный Моррис повернулся к штабным офицерам, присутствовавшим при этой сцене:

— Джентльмены, вы были свидетелями моей просьбы,— бросил он сквозь судорожно сжатые зубы.

Случившийся неподалеку рядовой 17-го полка выразил вслух то, о чем думали все его товарищи:

— Боже милостивый, какой случай проходит мимо! Мы за это еще поплатимся.

Сильно потрепанные русские бежали. В конце Северной долины они остановились и начали снимать с передков свои мобильные пушки. По завершении победоносной операции лорд Лукан прислал лорду Кардигану письменный выговор за то, что тот не пришел на помощь тяжелой бригаде, впоследствии справедливость этого выговора долго и горячо обсуждалась на страницах «Таймс». Поразительный успех Скарлетга изменил всю перспективу сражения. Лорд Раглан решил, что удачно сложившаяся обстановка представляет прекрасную возможность отбить назад редуты, а вместе с ними и столь ценившиеся им пушки. Он послал лорду Лукану третий приказ: «Кавалерии выступить вперед и использовать любую представляющуюся возможность для возвращения высот. Ее поддержит пехота, которая получила приказ наступать на двух фронтах.»