Победы, которых могло не быть

Приказ привел лорда Лукана в крайнее недоумение. Не существовало никакой «второй линии редутов», разве что применить это название к двум артиллерийским позициям, все еще находившимся в руках турок. Отвод кавалерии с занимаемых ею позиций откроет вход в Балаклавское ущелье, а заодно лишит всякой защиты шотландцев из 33-го Аргайлско-Сатерлендского полка, единственную силу, преграждавшую 11000 русских путь к союзническому лагерю. Взбешенный Лукан приказал посыльному Раглана задержаться и посмотреть, как выполняется приказ, он ничуть не сомневался, что последствия будут самыми печальными, и не хотел нести за них вину. После отвода кавалерии, на пути русской армии остались 550 шотландцев, сотня раненых, которых стащили с лазаретных коек, вооружили и осторожно прислонили к камням, плюс некоторое количество турков, бежавших с редутов и не вызывавших никакого доверия. Огромная масса русских войск неумолимо приближалась.

— Горцы,— сказал их полковник, сэр Колин Кемпбелл,— вы не можете отступить, вы должны умереть там, где стоите.

На крошечный отряд Кемпбелла неслись четыре кавалерийских эскадрона. Эта атака оказалась слишком большим потрясением для перепуганных предыдущей стычкой турок, они побросали ружья и разбежались. Русские кавалеристы, выехавшие на последний перед ущельем гребень, считали уже ворота Балаклавы распахнутыми настежь, как вдруг на их пути возникла двойная цепочка одетых в красные мундиры горцев, вошедшая в историю как «тонкая красная линия, окованная сталью»[132]. Шотландцы были полны решимости дорого продать свою жизнь. Озадаченные русские остановились — и в тот же самый момент по ним хлестнул сокрушительный ружейный залп, затем второй. Лошади и всадники валились пачками, оставшиеся в живых русские были в полном замешательстве.

Возбужденные успехом шотландцы бросились было в штыковую атаку, однако полковник остановил их, крикнув.

— Отставить, Девяносто третий! Ну чего вы там разошлись?

Третий прицельный залп обратил русских кавалеристов в беспорядочное бегство, вслед им неслись торжествующие крики шотландцев[133]. «Тонкая красная линия» устояла и заслужила себе бессмертие. И все же по сравнению с дальнейшими событиями это была не более чем разминка. Балаклаве угрожала огромная масса русской кавалерии. Так как командиры обеих армий были в равной степени бездарны, ни одна из них не высылала вперед конных разведчиков, и последовавшее столкновение главных сил напоминало не столько военную операцию, сколько дорожно-транспортное происшествие.

Лорд Раглан расположился в таком гордом удалении от поля боя, что у верховых посыльных уходило на доставку его приказов не менее получаса. Кроме того, взгляд на долины сверху, вроде как с театрального балкона, искажал представление о местности, холмистая и болотистая в действительности, она казалась ему плоской и сухой. Как бы там ни было, он издал свой второй приказ: «Восьми эскадронам тяжелых драгун отойти в направлении Балаклавы для оказания поддержки дрогнувшим туркам».

К тому моменту как эта записка достигла командира тяжелых драгун, «дрогнувшие турки», которых он должен был поддержать, бежали с поля боя в гавань и теперь пытались забраться на какой-нибудь корабль. Генерал Скарлетт, багроволицый вояка с обширными седыми усами, чье дружелюбное отношение к подчиненным находилось в разительном контрасте с высокомерием всех этих герцогов, подчинился приказу главнокомандующего. Однако такой маневр поставил его войска прямо на пути главных сил русской кавалерии. Скарлетт был вынужден дать им бой, ставший одним из самых блестящих примеров действий кавалерии против кавалерии, наряду с сокрушительной контратакой лорда Аксбриджа против кирасиров Нея под Ватерлоо.