Победить Страх

Я остановился, оцепенев от ужаса. Стою и никак не могу перебороть страх. Чувствую, что вот-вот, прямо сейчас, произойдёт что-то жуткое. И точно, из-за угла дома выходит дядька ростом не меньше трёх метров. Даже, может, и не дядька, а чёрт знает кто или что. На этом «чёрт знает ком или чём» — балахон, чёрный, с капюшоном. Лица под капюшоном не видно. У меня душа ушла в пятки. Дядька идёт ко мне. Когда он был уже совсем близко, я вышел из оцепенения и бросился бежать к дому.

Бежать быстро никак не получалось. Казалось, будто воздух загустел, стал вязким и мешает двигаться; ноги стали как ватные, не слушаются, подгибаются; подошвы, словно прилипают к земле. А за спиной чувствую бегущего следом дядьку. Добегаю до дома — и в подъезд, а там… опять он. Я назад из подъезда, а он стоит в дверях — не прорвёшься.

Я вспомнил, что могу парализовать нападающих взглядом. Смотрю туда, где у него должно быть лицо, а лица не видно — пустота вместо лица. Всё равно смотрю, пытаюсь в себе вызвать то чувство, от которого взгляд становится парализующим. Нет, не получается, не останавливается дядька, а идёт ко мне. Я закричал от страха и… проснулся.

Короче, просыпаюсь и вижу: в комнате горит свет, мама и папа стоят. Мама, испуганная, спрашивает:

— Ты что кричишь? Всех на ноги поднял. Приснилось что-нибудь?

— Приснилось, — признался я.

А папа:

— Правильно, до четвёртого класса доучился, а всё как маленький, всё смотришь «Спокойной ночи!». Пора взрослее становиться и не бояться всяких глупостей, тогда и кошмары не будут сниться. Да и шлялся бы по улице поменьше. Давай ложись и спи.

А за окном снова бушевала стихия, завывал ветер, по окнам лупили струи дождя. Я улёгся. Мама погасила свет, и как только родители ушли к себе, об оконное стекло шлёпнулось что-то чёрное. Может, это был просто кусок рубероида, сорванный ветром с какой-нибудь крыши, но мне снова сделалось страшно, как во сне. Я, не помня себя от ужаса, выскочил из постели и бегом в комнату родителей. Забежал, захлопнул дверь, стою и дрожу от страха. Слышу папин голос:

— Ну что опять?

А я говорю:

— Можно, я тут, на диване, лягу?

— Ты что, совсем спятил? — спрашивает папа. — Отчего это у тебя вдруг страхи какие-то?

— Да ладно, Серёжа, — говорит мама, — пусть лучше ложится здесь, а то ведь не даст нам поспать. Утром поговорим.

Потом сказала мне:

— Забери оттуда подушку и одеяло. Ложись на диване и нам тоже поспать дай.

А мне страшно идти в ту комнату. Я и говорю:

— Я так лягу, без подушки. И одеяла не надо — тепло.

— Так и скажи, что трус! — говорит папа. — А то «тепло».

Мама встала и принесла одеяло и подушку:

— На, возьми. Ложись и дай нам поспать.

Я улёгся, но заснуть долго не мог. Всё ворочался с боку на бок, поправлял подушку, одеяло. Уснуть удалось лишь под утро.

Опять снилась такая же чертовщина. Снова я шёл по улице — по проспекту Гагарина. Куда и зачем шёл, тоже непонятно. День на улице, но прохожих всё равно нет. Везде лужи от дождя. Смотрю, а около продуктового магазина опять стоит этот тип в чёрном балахоне. Меня ждёт.

В этот раз я не стал убегать, потому что разозлился. Иду, значит, прямо на этого дядьку и гляжу на него со злостью. Дядька поворачивается ко мне спиной и быстро идёт прочь. Я бегом за ним — дядька тоже прибавил ходу, но я всё равно бегу быстрее, чем он. Я ему кричу:

— Стой, гад! Не уйдёшь! — и с разбега врезаюсь в него сзади, чтобы сбить с ног, и… просыпаюсь — на полу, около дивана.

Слышу, папа ворчит:

— Совсем с ума спятил. Так поспать и не дал. Что ты бушуешь? То какие-то страхи, то гад какой-то. Какой гад? Кто не уйдёт? Куда не уйдёт?

А мама:

— Да, ты прав, Серёжа. Надо его к доктору сводить.

***

К утру ветер на улице утих. Дождя тоже не было. Папа с мамой ушли на работу. Мы ещё не успели сесть завтракать, когда в прихожей раздался звонок. Бабушка пошла открывать дверь. Оказалось, пришёл Тимка.

— Тимур? — удивилась бабушка. — Что это тебя в такую рань привело?

Тимка говорит:

— Здрасте, тёть Аня. Можно войти? Мне нужно поговорить с Сашей. Прямо сейчас, срочно.

Тимка был явно чем-то встревожен. Совершенно чёрные зрачки его глаз будто светились от возбуждения. Он говорит мне:

— Сань, есть разговор. Пошли в твою комнату.

— Пошли, — говорю. — А что за разговор-то?

— Там расскажу, только ты не думай, это всё по правде было.

— Что было-то… по правде?

— Погоди, не торопись. Сейчас всё узнаешь.

Мы ушли в мою комнату, Тимка прикрыл дверь, повернулся и… замер. Я смотрю на него и ничего не понимаю:

— Ты чего? — спрашиваю, а он стоит и на кровать показывает. Я поворачиваюсь, смотрю… и чуть не падаю в обморок: на моей кровати лежит тот самый чёрный балахон.

Я просто обалдел. Стою, боюсь двинуться с места. Тимка не побоялся, подошёл к кровати, рассматривает прикид. Говорит мне:

— Саня, надо срочно позвать Кирилла. Можешь не рассказывать, что тебе снилось. И так всё ясно. У меня такая же история. Да, вот ещё что, к этому даже не прикасайся. Я дома дотронулся — и эта штука исчезла.

«Ага, — думаю, — буду я дотрагиваться, как же». Я и подойти-то боялся, не то что дотронуться.