Победить, чтобы потерять

Доказать-то, может, и не докажут, но тогда надо готовиться к чувству постоянной опасности и тревоги. И, если честно, если не лукавить перед собой, то к этому второму варианту, он готовился со дня подписания документов. Подвела элементарная жадность, надо бы еще полгода назад все продать, а еще лучше сразу, как только стал фактическим владельцем. Но об этом теперь поздно, вот он Алеша Удовиченко, а вот его шиномонтажка, на блюдечке с голубой каемочкой. Об этом сейчас думать, только душу себе травить.

Все, решение принято и надо действовать, выкручиваться из мутной и очень скользкой ситуации. Хотя, по большому счету, чего волноваться? Ведь есть к кому обратиться, есть кому этот вопрос порешать. Зря, что ли он каждый месяц отстегивает «братве» жирный кусок? И теперь вправе ждать от них поддержки и защиты. Но это все теория, а как будет все в действительности выглядеть, одному Богу известно.

Были, конечно, и моральные терзания, ведь обещал, клялся и божился, а теперь в обратку. Но и этому нашел быстрое оправдание, бизнес есть бизнес. А накопление первичного капитала без уголовщины и моральных издержек просто невозможно, так что «се ля ви». Как бы он себя ни успокаивал, как бы ни убеждал, холодок страха в душе не проходит. И, что самое неприятное, думает он об этом постоянно. А ведь еще ничего не случилось, нет никакой конкретики, а значит, и повода волноваться не должно быть вообще. Ну, пришла «коза чернявая», ну, поговорили!

И что из этого следует? А то и следует, что она вернулась и хочет забрать мастерскую. Сейчас самое разумное тянуть время, обещать все, что угодно, а тем временем быстро освобождаться от этой мастерской. Правда, скидывая ее наскоряк, много теряешь. Но лучше так, чем вообще ничего. И еще один момент смущал коммерсанта, он понял, что мадама догадалась о его нежелании возвращать имущество. Ее лицо, губки, кривившиеся в брезгливой усмешке, как ни странно, сильно тревожили предпринимателя. Какие козыри у нее на руках, кто знает? А с другой стороны, что она из себя представляет? Ее выбили из города и из бизнеса, она здесь на сегодня чужая. И на фиг ей здесь было появляться, ее дружки-компаньоны все на кладбище, и она там будет, если не успокоится.

Для себя такой перспективы коммерсант даже в мыслях не держал. Не надо было быть такой дурой, когда переоформляла бизнес. Додумалась под честное слово «состряпать», все это теперь не твое. Но опять вспоминается ее усмешка, как будто она наперед знает, как все будет, как все разрулится. Он не заметил на ее лице, кроме этой усмешки, ни волнения, ни раздражения, ни нервозности. Она была спокойной и уверенной в себе, как всегда.

Все это коммерсант прокручивал в голове, пока завтракал, решая попутно, чем заняться сегодня в первую очередь. Откушав, не спеша и тщательно оделся, критически осмотрев себя в зеркале. Остался доволен своим видом крутого парня, одетого во все черное.

Все на нем ладно, от ковбойских сапожек из мягкой кожи и черных джинсов в обтяжку до короткой кожаной курточки, подчеркивающей ширину плеч, особенно когда воротник поднят, а замок застегнут под самое горло. Он улыбнулся своему отражению, ну прямо вылитый боец мафии, настоящий мэн. В хорошем настроении, перепрыгивая через две ступеньки, чувствуя силу и молодость своего тела, Алеша выбежал во двор, где его ждал белый «Краун». Роскошная и дорогая игрушка, приобретенная совсем недавно. Щелкнул брелком сигнализации, открыл дверцу и только хотел сесть за руль, как его кто-то придержал за локоть. Резко обернулся и нос к носу оказался напротив Светланы Ивановны, невесть откуда взявшейся. Она мило улыбнулась ему:

– Привет, дорогой, не уделишь минутку?

Удовиченко оторопел всего на миг, сориентировался мгновенно:

– Привет. Кого я вижу! Только думал о тебе.

– Молодец, что думаешь, пора наши дела решать.

– Какие дела? О чем ты, милая?

Он придал своему голосу нагловато-приблатненный тон, решив с ходу, тут же на месте расставить все точки. Пора закрывать тему. Сейчас он так шуганет эту козу деловую, что она забудет, как под ногами путаться, будет знать свое место. И только расправил плечи, стараясь придать своему миловидному лицу свирепо-жестокое выражение, как за другой локоть кто-то потянул сильно и неотвратимо, разворачивая его на сто восемьдесят градусов.

Алеша не мог не подчиниться грубой силе, развернулся и тут же получил такой удар в солнечное сплетение, что свет в его серых очах померк, а легкие перестали принимать воздух. Очнулся сидящим в своей же машине, правда, на заднем сиденье. «Краун» куда-то несся, за рулем сидела Светлана Ивановна, а с ним рядом сидел какой-то парень. Видно, он ему в дыхалку и припечатал. Алеша закрыл глаза, его тошнило. И если бы машина вскоре не остановилась, он бы очистил желудок от плотного завтрака прямо в салоне.