Победа для Гладиатора

- Нет, - смеётся он. Протягивает визитку. Риэлтерская компания. Станислав Шувалов. Глава отдела по элитной недвижимости. Везёт мне в последние дни на «элитность».

- Тогда и то, и другое. И вообще ночка как-то не задалась.

Стас разворачивает машину на сто восемьдесят градусов прямо посреди пустой дороги. Вот теперь мы точно едем на мою злополучную Алеутскую. О чём любезно сообщает даже дорожный указатель.

- И у меня, - вздыхает. - Решил в кои веки провести её с мамой. И едва выдержал пару часов. Собрался вернуться домой и тупо напиться в одиночестве. А тут... вы. Не хотите составить мне компанию?

— Спасибо, — я стыдливо натягиваю платье на голые колени. — Очень устала. Да и выпила уже порядком.

— Понимаю, — кивает он. — Но, может, в следующий раз?

— Можно, — пожимаю я плечами неопределённо.

И вновь оцениваю его геральдический профиль. Такие только на монетах печатать. А с такой осанкой, как у него, только на балах танцевать. Какое напиться! Какая компания! С ним бы чай пить под сенью старых яблонь. И, оттопыривая кокетливо пальчик, томно вздыхать: «Ах, любезный граф!»

Забыть! «Домой! К мадамам, нянькам, тряпкам, куклам, танцам!»

Был у меня уже сегодня один граф. От него бы отойти. Да чаю с малиной, да ванночку для ног с горчицей для профилактики.

Опасность простуды беспокоит меня больше, чем страх раскрыть Стасу место своего проживания. Белая машина останавливается у самого подъезда.

С обещанием позвонить я машу на прощание визиткой и бегу по ступенькам к своей старенькой обшарпанной двери. Прости, Стас, но сейчас мне совсем не до новых знакомых. В моём сердце ещё нет места, ещё ноет, скулит в нём обида, ещё не простило оно, не выкинуло того, кто засел в ней занозой, кого зовут коротко и жёстко — Алекс Берг.

16. Алекс

- Хорошо тут у тебя, - вдыхаю полной грудью морозный воздух. Кажется, что он вливается в лёгкие живительной струёй - такой чистый, насыщенный, густой у него вкус.

- Тебе-то что мешает? - хмыкает Ефремович, засовывая руки в карманы. - Твой дом рядом. Возвращайся да живи.

- Ты же знаешь, не могу я. Не мой это дом. Светкин.

- Нет больше Светки, а дом твой. На свадьбу я вам его подарил, - вздыхает Ефремыч. - Но я понимаю. Слишком много воспоминаний.

- Не самых приятных, - отмахиваюсь я.

- А я иногда захожу. Травлю себе душу. На фотографии ваши смотрю. Но больше так, по хозяйству: проверяю, как сторож твой справляется, не прорвало ли чего.

- Да мне бы доложили, - отворачиваюсь, делая вид, что рассматриваю заснеженные ели, стоящие прямо у крыльца.

Любит бывший тесть поковырять болячки. Но затем, наверное, и встречаемся мы с ним здесь. Не в зализанных офисах, где обсуждаем только дела, а на его лесных угодьях, где говорим по душам.

Целый гектар заповедного сказочного леса. И его «избушка на курьих ножках» из оцилиндрованного сибирского кедра.

Из-за угла дома, уверенно шагая по вычищенной дорожке, выворачивает Надежда. Изящная, стройная, как фарфоровая статуэтка танцующей балерины на своих тонюсеньких каблучках. Жаль, что я не пёс и такие кости не люблю. Хотя ладно, её худоба не портит. Она красивая, а я просто придираюсь, с тоской понимая, что ведь этой ночью она опять приползёт в мою постель. Прижмётся своими вечно холодными, как у лягушки, ногами. И каждую минуту будет хвататься за ширинку: встал у меня на её ненасытные ласки или нет.

Встанет, конечно, куда он денется. Только сжимая в руках её пружинистую силиконовую грудь, которая даже лёжа не растекается, думать я буду точно о другой девушке. О той, чьи брошенные сапоги теперь валяются у меня в машине. Я в очередной раз рассматриваю их как повод найти её, заехать, дождаться у подъезда, и в который раз досадливо отгоняю эту крамольную мысль. Безголовость этой девушки беспокоит меня больше, чем аккуратная круглая, как мячик, голова Наденьки с короткой стильной стрижкой, которая ей так, несомненно, идёт.

- Вон, смотри-ка, - тычет пальцем Ефремыч в сторону снега, осыпавшегося с еловой лапы. - А?! Что я говорил про белок? Скачут, никого не боятся.

- Кого же им тут бояться, - ёжится Надежда в своей коротенькой шубке, поплотнее запахивая её у горла. Холёное лицо. Безупречный макияж. Приятно ею любоваться, но только со стороны.

- Заморозили мы тебя совсем, Наденька, - обхватывает её за плечи Ефремыч. - Ну, давайте в дом! В дом!

И если бы не тревожный взгляд, что она бросает на меня, когда Ефремыч помогает ей раздеться. Если бы не её подозрительно прямая спина, когда, приобняв, он провожает её к накрытому столу, я бы и не вспомнил, что «старик» к ней неровно дышит.

Вот странная женщина! Знала, что придётся терпеть его навязчивые ухаживания, и всё равно поехала.

Я хмыкаю и иду вслед за ними. Намеренно занимаю место напротив хозяина. Не хочу, чтобы Надежда терзала меня ногами под столом.