По ту сторону отражения

– Жалко, что не голубой, – ехидненько произнес дядя Витя и лично набрал номер Нинки. Оказалось, что дочь уже сидела в машине. Одна.

– А синий где? – спросил ее удивленно Виктор Андреевич. – Так и быть, можешь позвать его к нам в гости. Ровно на час.

– Папа, – посмотрела на него дочь точно так же, как и недавно Эльза Власовна. – Папа, поехали уже. Хорош кричать.

– В тачке папандр начал зачем-то успокаивать меня, хотя я была совершенно спокойной, затем ему захотелось поорать что-то про семейные ценности, потом спустилось колесо, и они с Сережкой его долго меняли, известно же откуда у них руки растут. Явно не из плеч, – почти дорассказала мне свою историю лучшая подруга, отталкиваясь ногами от земли, чтобы повыше взлетать на качелях. Она на глазах приходила в себя. – Еще час, пока мы двигались по пробкам, предок орал, вопил, ворчал и в конце концов, когда мы подъехали к дому, заявил, что раз из-за карги взял отпуск, то повезет всех нас в Ниццу. Я, естественно, отказалась, а он начал изображать Зевса и обещал лишить меня всех денег вообще, если я ослушаюсь. Вот козел, да?

– Нин, у тебя был тяжелый год, ты должна поехать, – тут же сказала я.

– Поехали со мной? И не заикайся о деньгах, я все сделаю. Отец и мама будут рады, если ты поедешь с нами, – искренне предложила она. – Ты же ни разу не была во Франции.

– Я бы с радостью, но у меня загранпаспорт просрочен, – невесело улыбнулась я. – Ты езжай, не перечь дяде Вите. А я пока побуду в городе. У меня еще… дела.

– Но я не хочу оставлять тебя одну. И какие еще дела? У тебя отроду никаких дел не было. Эй, раскачивайся, давай! Ты чего просто так сидишь? Хм, надо бы папандру намекнуть на то, чтобы проспонсировал школу, поставил бы качели, что ли. Помнишь, как круто мы тут качались солнышком? Ты один разу упала и орала, как резаная, порезав ногу и руку? – Нинка отчего-то захихикала. – Твой мозг может воспроизвести эту сценку?

– Может, – невольно улыбнулась я. – Ты заставила мальчишек тащить меня на руках, а я еще больше орала.

– Точно! – расхохоталась девушка, и у меня камень упал с плеч – теперь между нами, как и прежде, нет никаких недомолвок и тайн. И из-за этого так легко на душе!

– Ладно, совсем темнеет, пошли домой. Ты что будешь делать с этими… даже имена их произносить не хочу? Что ты будешь делать с Дракончиком? – так язвительно произнесла она прозвище Кея, данное им Алиной, что я невольно улыбнулась вновь.

– Я никогда больше с ним не встречусь, верну телефон…

– Не вздумай! – крикнула Нинка. Девочки озадаченно на нее посмотрели. – Телефон ты ему вернешь. Сейчас, обломится, осел. И не обеднеет. Думай побольше о себе, Катька. Телефон, цветы, подарки – кстати, с конфетами этот этический бомж нехило придумал, Леша твой прав: они дорогущие, в общем, ничего ему не возвращай.

– Думаешь, Нин?

– Уверена. Значит так, сеньора. Я вернусь через пару дней и такое ему устрою, что мало не покажется! – воинственно и злобно заявила блондинка, словно была предводительницей амазонок. – Я заставлю твоего Тупона Хренинина плакать кровью. Хочешь? Серная кислота, нож-бабочка, гвозди, зажатые в кулаках, и вуаля, его внешность будет далека от идеальной. А стоит ему лишь слегка повредить связки, – она даже сама напряглась от этой мысли, – как его карьера музыканта и певца закончится. Жаль, конечно, поет он отлично, и вообще, ты знаешь мое мнение по поводу его таланта – а талант у него не отнимешь, но… если ты хочешь, я организую это.

– Нин, не надо никакой мести, – вдруг вспомнилось отчаянное выражение лица Кейтона, и его глаза, полные боли.

Полные идиотизма.

– Надо. Не хочешь физической, я придумаю план его морального уничтожения. Отомстим за тебя – потому что урод обманул, и за меня – за мои разбитые мечты. Проклятье! Я считала его идеалом! Я хотела, чтобы он был моим мужчиной. А этот скот подослал мне тупого барана по имени рыло. И это рыло вывело меня в первые же 5 минут нашего знакомства. А теперь вообще попыталось растоптать. Но ты тоже нанесла классный удар по самолюбию этого милашки. Надо же, отправила Лескову к нему, – подружка весело расхохоталась, словно и не было у нее ссоры с ударником «На краю». – Ладно, ты миролюбивая, я в тайне от тебя все проверну.

– Я же сказала, что не надо.

– Чувства-а-а проснулись опять? – зловеще протянула она. – Оу.

– Проснулся мой кодекс.

– Чести?

– Самосохранения. Чем меньше я буду вспоминать его, тем лучше мне будет.

– А Келле ты отомстила? – поинтересовалась я.

Журавль повела точеными плечами.

– Хотела позвонить Папе, чтобы он провел профилактическую беседу с синильным уродом, но не смогла дозвониться. – Она притворно вздохнула. – Так, паре более цивильных знакомых звякнула, попросила Келлу подкараулить…

– Ты серьезно?! Ты что? Чтобы его избили? – воскликнула я.

– А что? Пусть и ему будет чуть-чуть больно. Кстати, я позвонила сразу же, и мальчики уже должны были рыло встретить. По-моему, у них даже биты с собой есть. И не только.

– Но ведь ты тоже его обманывала! Даже вдвойне, – опешила я.