По ту сторону холста

Прозвучало вступление, девушка поднесла микрофон к губам и запела. К моему изумлению она точно попадала в такт, чего не было замечено ранее. Её голос показался мне поразительно красивым. Она мастерски балансировала от одной октавы к другой, украшая мелодию сложными мелизмами. Я был настолько поражён её преображению, что совершенно забыл о цели своего присутствия в этом доме. Неведомая сила требовала только одного: слушать пение Гили. Всё остальное не имело значения. Время словно остановилось. Руки и ноги отказывались подчиняться моей воле. В голове прозвучал только один вопрос: неужели я — человек, способный лишь на пакость и афёру, добился результата своей никчёмной преподавательской деятельностью?

Гили заканчивала последний куплет и выходила на завершающий припев. Прозвучал протяжный заключительный аккорд. Наши взгляды неожиданно встретились. О, что тогда со мной творилось! Как передать спектр эмоций, не поддающийся здравому смыслу? Но всё же, попытаюсь вам объяснить. Я утопал. Утопал в этих серых, пронзительных глазах. Моя грешная душа медленно опускалась в неизведанную глубину, испытывая блаженный покой и наслаждение. А ещё хотелось улыбаться. Сделать уголками рта непринуждённую улыбку довольного жизнью человека.

В тот самый момент я осознал свою ошибку. Гили Бадони не могла принадлежать к первому типу девушек — порядочных глупышек. Не была она ни железной дамочкой, ни фильдеперсовой хищницей. Нет… К моему сожалению, она принадлежала к четвёртому типу, в существование которого я до той поры не верил. Эта девушка — настоящая похитительница мужских сердец! Никакого обмана. Никаких сложных манипуляций. Всего один звук и моё паршивое сердце покатилось ей прямо в руки. Ей — провинциалке из захолустья, которую не воспринимал всерьёз и считал смешным недоразумением. А этот голос… Он свёл меня с ума. Никогда не слышал такого прекрасного, мелодичного пения. Я не специалист, но готов поспорить на любые деньги: в нём, в пении, не было фальши. Низкие и высокие ноты давались легко. Чистый, ласкающий слух тембр, словно из древнегреческого мифа о сиренах, окончательно сломил мою волю к сопротивлению.

Дальнейшие события развивались с невероятной скоростью. Помню, как стоял рядом с девушкой и держал её за руку. Как по телу распространялись едва ощутимые разряды электрического тока. Это было настолько приятно, что не хотелось отпускать этот генератор счастья. А затем всё резко изменилось. В наше энергетическое поле любви кто-то постучался. Нет, это был не голос разума, призывавший меня взять себя в руки и довести задуманное до логического завершения. Я посмотрел в сторону и встретился взглядом с отцом Гили. Только отцы способны смотреть так, что в глазах можно увидеть огромные красные буквы: теперь ты должен жениться на моей дочери!

В моём сознании яркими вспышками материализовалась свадебная церемония: выход невесты в белом платье, клятва верности у алтаря, пара золотых колец и скрепляющий союз поцелуй. Я был готов успокоить разъярённого папашу словами: «Вашей девочке несказанно повезло. Она в надёжных руках. И никто иной, кроме меня, не в силах сделать её поистине счастливой!». Вот только подлое сердце сжалось во мне так, что перестал дышать.

Вдруг прозвучал голос. Голос, который не слышал ещё с той самой поры, когда впервые стащил игрушку у соседского мальчишки. Это был, не поверите, голос совести.

«Бессовестный мальчишка! — монотонно гудело в ушах. — Кому ты способен подарить счастье, когда сам из себя ничего не представляешь? Ты не знаешь, что такое созидать! Тебе знакомо лишь паразитическое существование за чужой счёт. Ты несёшь разрушение и горе в каждую человеческую жизнь, волею судеб оказавшуюся поблизости. Посмотри на этих честных людей. Посмотри им в глаза. Они чисты, как ангелы. Ты же — хроническая замарашка. Беги, пока не навлёк беду на это славное семейство!»

И я бежал. Бежал сломя голову, сбивая с ног собравшихся гостей. Возмущённые голоса, раздавшиеся за спиной, нисколько меня не смутили. Наоборот, даже подталкивали действовать напролом. Хотелось ли мне обернуться назад? Хотелось ли взглянуть в последний раз на Гили? Скажу честно — нет. И не жалею об этом.

Добежав до заветных ворот, я выскочил на улицу и забежал за первый приглянувшийся поворот. Затем свернул за другой, третий… Бежал и бежал, пока от усталости не потерял равновесие и с грохотом упал на асфальт в подворотне.

Как оказался в номере гостиницы — сказать затрудняюсь. Возможно, сработал внутренний автопилот. Знаю, что провалялся в кровати несколько часов. Лежал, как убитый. Даже одежду не снял. Надеялся, что всё вернётся на круги своя. После самовольного заточения, наконец, вышел в свет с решимостью продолжить свою профессиональную деятельность. Но к какой бы женщине я не подходил, то в каждой мерещилась смуглянка Гили. Ничего не оставалось, как вернуться обратно в номер и, уткнувшись лицом в подушку, плакать навзрыд. Так до тех пор, пока фонтан эмоций окончательно не иссякнет.