По ту сторону изгороди

Толстым он называл Кольку, по словам Сашки они когда-то жили в одном подъезде, на разных этажах. Колька делал вид, что на прозвище не обижался, что позволит называть себя как угодно, лишь бы с ним дружили. Антон, как только увидел его пузо, с торчащими боками из потной футболки, маленькие красные глазки и щеки как у хомяка, проникся симпатией. Жалел и называл только по имени, а Колька краснел и улыбался.

Из синей палатки у березы, раздался обиженный голос:

– Я ведь в прошлый раз ходил.

Колька собирался лечь спать, раскладывал в палатке спальный мешок, пыхтел, сопел и часто шмыгал. Покрасневшее лицо выглянуло на улицу:

– Там темно, – озабоченно проговорил он, – и я устал.

Костер освещал небольшую опушку, три палатки и сухие ветви ближайших деревьев. Мишка в очередной раз достал карту, разложил её на земле и с важным видом склонился, изучая. Он делал вид, что легко читает карту, говорил, что без труда может сказать, где находится. Антону же казалось, что по карте ничего нельзя определить, она изрисована множеством линий: толстых, пунктирных и тонких, еле различимых.

– Ага… как лопать в одного весь шоколад, так нормально, а как идти за дровами, так устал, – буркнул Мишка, не отводя взгляд от карты.

Колька сокрушенно вздохнул и вылез из палатки:

– Я ведь говорил уже, что не могу без сладкого.

Он подошел к костру, с горечью поглядел на сосиски, сглотнул:

– Эти местные, из рубленой говядины. Жарить долго не нужно, а то высохнут.

– Иди давай уже, ты на сегодня свою порцию съел, – заулыбался Сашка.

– А вдруг я повстречаюсь с тем врачом, что порубил больных? – он опасливо озирался, вглядываясь в темные ветви. За спинами зашуршал куст, Колька подпрыгнул, бока и щеки дернулись и затряслись, словно желе, которое мама Антона делала почти на все праздники.

– Нет, – уверенно сказал Мишка и поправил очки. В линзах отражался мерцающий огонь и сосиски, пронизанные прутиками. – Больница далеко отсюда.

– Откуда ты знаешь? – с раздражением сказал Колька, покачал рукой, подрагивая пальцами, – из этой своей карты что ли?

– Из неё.

– А может там еще написано про книгу с заклятиями, вызывающими демона ночи? – с издевкой сказал Колька.

– Нет, – спокойно отозвался Мишка, – это просто карта.

Колька снова тяжело вздохнул и пошел в лес. Какое-то время слышалось его дыхание, скрипы ломающихся под ногами веток и шуршание листьев, а потом он умолк. Трещал костер, шипели сосиски, и время от времени кричала вдалеке ночная, одинокая птица. Антон ежился и тянулся ближе к костру, ночной лес оказался морозным, совсем не таким, как представлялся в мечтаниях. В его многолетних грезах было почти так же: костер, палатки, друзья, сосиски и страшилки перед сном. Вот только он не думал, что ночи в лесах холодней, чем в городе.

– Эй, толстяк! – крикнул Мишка и кинул в темноту, в ту сторону, куда ушел Колька, большую шишку. – Далеко не ходи.

Сашка откусил сосиску и с набитым ртом сказал:

– Да не заблудится, если что на запах жареного мяса выйдет.

Жир блестел у него на подбородке и пальцах, языки пламени отражались в глазах. Он выглядел счастливым и беззаботным. Рядом с поваленным сосновым бревном, на котором поместились Антон с Сашкой, лежала ржавая коробка, когда-то бывшая пеналом. В неё легко влез сандаль, подобранный в подвале. От него разило мочой, а на подошве просматривалась маленькая дырка. От коробки с трофеями веяло морозом. Казалось, стоит прикоснуться к ней, как палец тут же превратиться в лед. Антон вновь поежился и втянул шею.

Сашка поймал его взгляд:

– Сожжешь ведь, угли есть придется.

Антон сосиску и поднес к губам. Она вкусно пахла дымом, рот быстро наполнился слюной. Обжог язык и нижнюю губу, отодвинул сосиску и подул на нее.

– Расскажи про больницу и врача-убийцу, – попросил он брата.

– Так толстый уже все рассказал, тебе не надоело слушать одно и то же целый день?

– Я хочу, чтобы ты мне рассказал, у костра, – застенчиво улыбнулся Антон.

– Ну ладно, слушай, – Сашка пододвинулся к брату, взъерошил его волосы и улыбнулся, – сто лет назад в этой больнице работал свихнувшийся врач. У него была книга с заклинаниями для вызова демона и топор, который мог убить демона. Он надеялся приручить демона, как собачку, чтобы тот выполнял его приказания. Собирался держать его в страхе, грозя топором. Но демон обхитрил врача, перебил весь персонал и всех больных, проклял место и исчез. С тех пор тот свихнувшийся врач бродит по лесам с топором в руке, в поисках обидчика.

Сашка окончил рассказ, откусил от дымящейся сосиски, усмехнулся и сказал с набитым ртом:

– Вот толстый и боится, что врач спутает его с демоном.

За палатками затрещали сучья, зашелестела листва. Кто-то пробирался через лес к костру. Сашка схватил нож и встал между братом и лесом.

– Толстый? – взволнованно позвал он.

Антон почувствовал ледяное прикосновение страха к спине. Шум становился громче, кто-то несся к ним не разбирая дороги, ломая сухие ветки, давя шишки и натыкаясь на кусты.