По ту сторону изгороди

Тяжелая фанера легла на проем, загородив свет. В подвале стало темно, почти так, как в доме пуговичного человека. Гвозди скрипели, когда пробивали фанеру и дверную коробку. Когда последний гвоздь вбили, Антон наощупь подошел к проему и попытался выбить фанеру. Она не поддалась. Заколочено на мертво, словно крышка гроба. Отошел на несколько шагов и с размаху врезался плечом. Фанера даже не шелохнулась. С улицы раздались смешки.

– Антоша, попробуй головой, она ведь у тебя деревянная как таран, – это Настя веселит друзей.

Антон достал из кармана коробок и поджог спичку. В темноте показались желтые глазки, которые тут же спрятались. Шорох и звук, похожий на удары острых коготков о бетон. «Крысы», – решил Антон, а значит все эти байки про крысолова – вранье.

Он провел спичкой по периметру дверного проема. Внизу, справа он заметил небольшую дырку. Примкнул лицом к ней. Разглядел ребят. Они курили.

– Думаешь сможет выбраться? – говорила толстая подруга Насти.

– Фанеру не сдвинет. Если только найдет другой выход. Но для этого придется пройти весь подвал. А ты не забывай, что там множество канализационных ям, червей и самое страшное…

Парень с палкой в руке запнулся, глянул на дырку, откуда смотрел Антон. Подошел и пнул по фанере.

– Показалось, наверное, – сказал он, возвращаясь к ребятам.

– Дежурить не будем? – спросил кто-то из девчонок, вроде бы каланча.

– Не. Он не выберется. А если выберется, то уже не будет прежним.

– Безухим и беспалым, – загоготала толстая.

– Смотрите, что я у него забрала! – сказала Настя и достала из-за пояса рогатку.

– Ого, дай гляну, – протянул руку парень, в очках.

– Че на нее смотреть, – дернула рукой Настя, бросила рогатку на землю и ударила по ней кирпичом. – Вот так Антоша, это тебе за ожог на руке и за то дерьмо… – вовремя осеклась. Ведь если ребята узнают, что Антон вылил на нее ил, то будут смеяться до конца жизни.

Выбросили окурки, швырнули палку с сучьями в фанеру и разошлись.

Антон еще раз ударил плечом, пнул, а потом бросил в фанеру кирпич, лежавший рядом. Но та даже не треснула, а вот кирпич напротив, разломился надвое.

Он зажег очередную спичку и осмотрелся. Небольшое помещение, напоминающее коридор квартиры тети Тани, из него три выхода. Он подошел к одному. Там была огромная лужа.

Во втором проеме, прямо со входа – яма, черная, пугающая. Антону послышались стоны, словно в яме кто-то лежал со сломанными ногами и умирал. Он попятился к третьему ходу, поджигая очередную спичку.

Здесь не было ни воды, ни ям, а судя по звонкой капели, доносившейся издалека и по тому, что не видно трех других стен, Антон представил какие могут быть размеры этого помещения. Уж наверняка оно больше зала в квартире тети Тани. Он крикнул и услышал свое эхо, отражающееся от стен. Подобрал кусок кирпича и с силой бросил вглубь. Он гулко упал на землю, даже не долетев до стены. «Да, оно больше зала», – утвердился Антон в своей мысли.

Поджог спичку, вытянул руку как можно дальше. Ничего кроме серого пола и такого же потолка не увидел. «А ведь если там кто-то есть, то видит спичку и видит мое лицо в свете огня», – подумал Антон и торопливо задул огонь.

Он не знал, что делать. То ли сесть на пол рядом с заколоченным входом и ждать помощи, то ли идти вглубь подвала, в надежде найти выход. Вернулся к фанере, облокотился на нее и спустился на пол. Если бы найти хоть что-нибудь, что может гореть, что можно использовать как факел… «Фанера!» – пришла мысль. Обернулся, чиркнул о коробок и поднес спичку. «Ну давай, гори!» – умолял он, но фанера не горела. Черт знает из чего она сделана.

Выглянул через дырку на улицу. Пусто. На земле лежала сломанная рогатка и палка с сучьями, которой хотели бить его по спине.

– Эй! – крикнул, прислонившись губами к дырке.

Никто не ответил, не слышно приближающихся шагов и даже смеха Настиных друзей. Они разошлись по домам, оставив Антона умирать в заточении. Уж наверняка Настя сидит на диване и смотрит передачу для тупых: «Здоровое питание». А эти её подруги курят в подъезде собранные бычки. Тот парень, что махал палкой, сейчас гуляет с собакой и, возможно, бросает ей изгрызенную палку, крича во всю глотку: «Апорт!»

Антон с силой пнул вторую часть кирпича, взвыл от боли, пронизавшей ступню и заплакал.

Вновь задумался насколько одинок, насколько никому не нужен. Вот сгниет в этом подвале, и никто даже не станет искать. Может только через много лет, когда наконец продолжится стройка, найдут скелет, вросший в стенку и покрывшийся плесенью. Еще он думал о том, что у него могли быть друзья, если бы он не был сумасшедшим. Много друзей, столько же сколько у Насти и даже больше. Тогда бы никто не посмел запереть его в подвале, тогда бы испугались угрожать палкой. Десять высоких парней! Нет, двадцать больших, взрослых, таких, что одним ударом переломят фанеру. Тогда бы Настя его боялась, ее подруги и друзья дрожали от страха при одной только мысли об Антоне.