Читаем По ту сторону горизонта полностью

Уж лучше мать узнает всё напрямую от него, нежели прочтёт в газетах. Может, до Бейквелла слухи доходят медленнее, но лондонские газеты – безобразный рассадник сплетен о жизни богачей. Лондон любит толки. Людей здесь возбуждают некрасивые и весьма сомнительные вещи.

– Ты женился на преступнице? – Мэрилинн прикрывает рот ладонью. Тот самый жест, который раздражает Бентлея в женщинах настолько сильно, что он не может удержаться, чтобы медленно не моргнуть.

– Я женился на ней до того, как её обвинили в моём убийстве. Тогда она уже не была преступницей, а честным капером на службе Ост-Индской компании. Это вещи разные и, в сущности, совершенно несовместимые. Те, кто служит Компании, не могут быть преступниками. Я бы не допустил подобного.

«Допустил, ещё как допустил», – отзывается внутренний голос Бентлея. Ещё и позволил себя обвести вокруг пальца. Но любовь часто заставляет людей обманываться. В первую очередь, конечно, касательно возлюбленных. И всё же, как он пришёл к мысли однажды ночью, он не винит Моргану в собственной смерти. Она знала и видела больше. Опьянённый успехом, он счёл себя слишком талантливым, чтобы вот так прислушиваться к словам женщины.

Горький вкус сожаления на корне языка заставляет его сделать ещё один глоток, прежде чем притронуться к еде. Ужин действительно приготовили с особым старанием, хотя куриный бульон уже остыл, а значит, и мясо, и жареная рыба окажутся такими же холодными. Потому Бентлею всегда нравилась незамысловатость подачи блюд во флоте. Там нужно было есть быстро, но еда всегда оставалась тёплой. Может, не самой вкусной, зато согревала изнутри, как и грог.

– Она красивая? – интересуется леди Кеннет.

Бентлея возмущает этот вопрос. В привычном смысле мать бы сочла Моргану не просто не красавицей, а скорее бедняжкой с изуродованным лицом. Но Кеннет знает: не будь шрама, даже самый взыскательный глаз заметил бы благородную остроту в чертах О'Райли. И с её стороны всегда было умно держаться холодно, почти отстранённо. Если бы она растрачивала себя на улыбки всем и каждому, то свела бы с ума немалое количество мужчин.

Но чувства вспыхнули в нём не из-за лица, не из-за манер и знатного происхождения. Всё это не имело смысла. Красивым был её ум – незаурядный, не женский, а что ни на есть ум капитана, который знает не только свою должность, а как правильно управляться с судном, которым она командует.

– Да, она красивая, – сдержанно произносит Кеннет. – Настолько, насколько вы сможете её себе представить. За ней наблюдают другие, как за звездой – то есть издалека.

Лорд опускает взгляд себе в тарелку.

– И у меня нет времени, чтобы забавляться с красавицами en passant[12]. Если вы мне позволите, мама, то я хотел бы как можно быстрее, не задерживаясь больше ни дня в Лондоне, отправиться за ней.

Даже если она ему не позволит, Бентлей всё равно отправится в Ирландию – искать удачу там, будто то завещала ему О`Райли.

* * *

Библиотека выглядит самым необжитым местом во всём доме. Пыль на полках уже перекатывается клубками, а на каминной решётке появилась тонкая паутина, и всё же есть в ней особый уют из-за большого количества мебели и разнообразных книг, а рояль добавляет особой атмосферы – когда-то в этом доме играли музыку. Бентлей не помнит, чтобы клавиш вообще касались чьи-либо пальцы, кроме пальцев Валерии, но он знает, что его мать умеет играть, как и полагается каждой образованной женщине.

Он опускается на банкетку, обитую зелёным бархатом. Смахивает пыль и поднимает крышку. Пальцами лорд проводит по гладким клавишам. Но спокойствие нарушает леди Кеннет – заходит, будто только и искала возможности поговорить с ним наедине. Бентлей раздосадованно вздыхает. Что ж, мать имеет полное право прервать его одиночество и побыть с ним подольше, чем просто один ужин за общим столом.

– Вы не пошли спать, матушка? Что-то случилось? – Бентлей опускает крышку и сжимает крышку здоровой рукой.

– Нет, всё прекрасно, Бентлей. Мисс Валерия дала мне лауданум[13], так что я смогу отдохнуть, но чуть позже. – Леди Кеннет садится в кресло возле инструмента.

– Лауданум? – Одно слово заставляет его почувствовать раздражение. Опиум стал проблемой их семьи, когда сестра полюбила его вкус. И мать готова принимать то, что убило её дочь? Бентлей с трудом находит в себе силы, он протягивает ладонь, не думая о том, как она трясётся. – Мама, отдайте его мне. Добровольно, если не хотите, чтобы я принуждал вас.

Леди Кеннет не колеблется, она достаёт крохотный пузырёк из кармана и подаёт его Бентлею. Кеннет сглатывает, но забирает лауданум.

Он избавится от него. И проследит, чтобы его не было в доме. Пусть Ост-Индская компания торгует им с Азией, но он не потерпит, чтобы эта напасть вернулась к нему в особняк.

– Теперь расскажите, что же с вами, мама? – Он пытливо и внимательно смотрит на мать, осторожно ставя пузырёк на крышку рояля. Ему не хочется, чтобы матушка чувствовала себя как на допросе. Но менее строгим быть у него не получается.

– Что с тобой случилось, Бентлей?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения