По ту сторону горизонта

Скривилась бы Моргана, если бы услышала, как он в очередной раз прикрывается ложью? Бентлей крепче сжимает ладонь матери, этот разговор может затянуться надолго, а он не хочет стоять у дверей гостиной, будто он готов в любой момент шагнуть за порог.

– Лорд Кеннет, ужин подан. – Девон появляется крайне вовремя.

– Пойдёмте, мама. Полагаю, вы устали с дороги, у нас ещё будет время всё обсудить. – Кеннет подаёт матери локоть. И она не отказывается, кладёт ладонь. Её шерстяное платье на фоне расшитого камзола выглядит особенно печально. Бентлей стискивает зубы, нога непроизвольно начинает стучать по паркету. Леди Кеннет кивает.

Вместе они выходят из гостиной. Валерия блёклой безмолвной тенью следует за ними, как того требуют правила. Всё шествие замыкает дворецкий. Почему-то Бентлей очень сильно надеется, что Девону хватило благоразумия не приглашать к столу Джеффри. Не хочется заставлять мать ужасаться. Произошло и так слишком многое, чтобы пережить ещё одно потрясение в лице совершенно невоспитанного Корморэнта.

В столовой горят свечи, но не слишком много. В полумраке кажется, что эта комната не имеет ни начала, ни конца. А центр композиции – длиннющий стол с множеством стульев, почти пустой. Он мог бы устроить к возвращению матери настоящий бал, но лорд Кеннет не сомневается – леди Кеннет не оценила бы его стараний, лишь потому что слишком устала. Что уж скрывать, сам Бентлей после изнурительного плавания думал только о том, что ему хочется положить голову на подушку и проспать вечность. Его же мать – хрупкая женщина – ещё стойко держится, готовая вынести светские разговоры.

Бентлей садится во главу стола. Он полагает, что матери непривычно видеть его на месте отца. Однако тот уже никогда не произнесёт какую-нибудь дурость и не заставит молиться перед началом трапезы. Его мать опускается рядом, напротив неё – Валерия. Они обе складывают руки, но Кеннет предпочитает первым делом развернуть салфетку.

Кеннет не лишает их привилегии выразить благодарности Богу. Религия дарит женщинам надежду. Хотя лорд и считает надежду опасным инструментом – она живёт даже возле могилы. Ужасно, что сам он заражён надеждой, как лихорадкой. Вера в возможное лучшее будущее подле Морганы не даёт ему спокойно дышать.

Опустив взгляд, Кеннет разглядывает начищенную вилку. Тихий шелест слов над сложенными над тарелкой руками прерывает сама Мэрилинн:

– Бентлей, почему ты не написал в письме, что ты женился?

Вопрос неуместный. Ему показалось, что он поставил точку своим молчанием. Кеннет касается кончиками пальцев ножки бокала.

– Потому что это не было так важно. Первым делом мне нужно было сообщить вам, что я снова в Лондоне и с крайним нетерпением жду вас, мама, в поместье.

Он берёт бокал, подносит к губам и делает глоток вина. Становится понятно, что миссис Кеннет желает продолжать разговор и Бентлею никуда не деться от обсуждения.

– Однако не умаляй того факта, что это важное событие в твоей жизни. И кто же твоя супруга? Кроме того, что она ирландка, ты так и не соизволил сказать ничего вразумительного.

Кто на самом деле Моргана О'Райли? Вопрос довольно сложный, чтобы дать на него краткий исчерпывающий ответ. В первую очередь она, конечно, женщина, которая заставила его сердце биться чаще. Во вторую – пиратка, доставившая немало проблем. И эта её связь с джентльменами удачи заставляет Бентлея распутывать последствия, как морские узлы. Кроме того, она дочь, сбежавшая от своего отца, гонимая обидами и благородной целью. И всё это Моргана – благородная, звонкая, как струна, и острая, как лезвие её кинжала.

– Что именно вы хотите знать, мама? – Кеннет опускает бокал на стол, и едва тот касается белой скатерти, Валерия напрягается. Её маленькая фигурка становится ещё меньше. Разговор явно не из тех, что приятно слушать посторонним людям, особенно не испытывающим к Моргане тёплых чувств.

Бентлей был бы глупцом, если бы не замечал, как иногда мисс Валерия смотрит на него и какой болью в её глазах цвета тёмного дерева отзывается внимание Кеннета к О'Райли. Все мысли о ней, все чувства – Валерия ещё плохо скрывает их. Её легко прочитать. В ней говорит наивная, почти детская влюблённость в него как в мужчину, под защитой которого она сейчас находится. Но он готов всегда видеть в ней протеже, а не возлюбленную.

– Как её зовут хотя бы, Бентлей. Кто она, откуда, быть может, как выглядит. Я не сомневаюсь в твоём выборе, но…

В этом «но» Бентлей видит страх и тревогу, нежелание признать, что он уже не маленький мальчик, а мужчина, принимающий свои решения, пусть и не всегда правильные. Только лучше бы она спросила, как он выжил. Кеннет берёт в руки вилку.

– Зовут её Моргана. И родилась она в графстве Каван, это в Ирландии, – он поджимает губы. – А ещё она была несколько раз осуждена и приговорена к казни через повешение. Я сам лично посодействовал тому, чтобы её обвинили в самых ужасающих преступлениях. В том числе в моём убийстве.