По следам Таманцева

В кабинете начальника его ждал капитан в общевойсковой форме.

– Следователь Попатенко, – представился он.

Коловратов ничего не ответил, присел на краешек стула, чуть ссутулившись.

Попатенко по своему оценил эту позу, усмехнулся, достал из портфеля лист бумаги, ручку и спросил:

– Что вы можете показать по делу о гибели группы Граббе?

– Да я уже все рассказал в полевом госпитале, – ответил Коловратов.

– Я ознакомился с вашими показаниями, – сказал следователь, – они меня не устроили.

Коловратов пожал плечами, насколько позволяло раненое плечо.

– Вам не кажется, – начал следователь, – что такого рода провал не мог быть не связан с предательством?

– Предательством?

– Да, предательством одного из членов группы.

– Вы отбывали срок до войны? – спросил следователь.

– Да, – ответил Коловратов.

– Почему это не отмечено в вашем деле?

– Я не знал, что такое дело есть.

– За что вы отбывали срок? Только не говорите, что за хулиганство…

– Именно за него, – сказал Коловратов.

– Пусть будет так, – согласился следователь, – и в чем же оно заключалось?

– Долго рассказывать, – недружелюбно ответил Коловратов.

– А я никуда не тороплюсь, – заметил Попатенко, – готов внимательно и терпеливо слушать…

– Подрался с командированными…

– Где?

– В Сталинске… – сказал Коловратов, вспоминая события почти пятилетней давности.

Он, хотя и работал тогда на строительстве Кузнецкого металлургического, все-таки считался местным, так как родился и вырос в Сталинске, а всех остальных называл командированными. Стычки между молодыми людьми были не так уж редки, но на них никто не обращал внимания. Подумаешь, парни подрались. Но, видимо, в тот раз начальство решило навсегда избавиться от «позорного явления прошлого» и устроило показательный процесс, под который и суждено было попасть Коловратову. Впрочем, ему всегда не везло: дерутся все, а замечают почему-то только его. Наверное, из-за его устрашающего вида и неумения потом, после драки, поплакаться в жилетку и покаяться.

* * *

Прояснить ситуацию я хотел еще в Беларуси. Больно уж много нестыковок выходило с этим Коловратовым. То он служит в «СМЕРШе», а потом куда-то исчезает. То объявляется на Дальнем Востоке и участвует в войне с Японией, но за какие-то действия, граничащие с нарушением закона, был разжалован и уволен из Вооруженных сил.

Впрочем, с теми, кто когда-то служил в разведке, контрразведке и спецподразделениях, всякое могло случиться. И Коловратов мог объявляться то там, то тут вовсе не по своей воле, а по прихоти приказа. Такие мысли роились в моей голове, пока поезд пробегал последний участок пути от Белогорска до конечного пункта – Благовещенска.

Разумеется, я не поехал за тридевять земель, не созвонившись с коллегами из Поярково. Однако в Поярково отделение УФСБ возглавлял новый человек, который слышал что-то о старике, но новой информации к той, что я имел, добавить не мог. Да, собственно, зачем ему мне помогать? У него другие задачи и проблемы.

От Белогорска поезд шел с опозданием, и в Благовещенск прибыли затемно. Я уже планировал было искать пристанище на вокзале, чтобы утром отправиться автобусом в Поярково, когда высокий молодой парень, стоящий на перроне, вдруг обратился ко мне по имени отчеству.

Оказалось, это водитель начальника Поярковского отделения УФСБ. Через минуту появился и сам начальник – молодой человек лет тридцати с небольшим.

Мы сели на привокзальной площади в машину, и поехали в Поярково. По дороге я выяснил, что Коловратов в районе не значится. По непроверенным данным, родственники поместили его в дом престарелых в Белогорске. Но в Поярково живет человек, который хорошо знал Коловратова, поскольку когда-то служил на заставе, рядом с которой находилась деревенька Коловратова. К герою-ветерану ему неоднократно доводилось возить корреспондентов.

Мы ехали в темноте и довольно быстро, но в Поярковскую гостиницу добрались только к часу ночи. Водитель называл начальника Петровичем, не стал ломать традицию и я.

– Спасибо, Петрович, – сказал ему на прощание, – как завтра?

– Водитель приедет за вами в девять, – пообещал Петрович и откланялся.

Я разобрал постель, улегся и посмотрел на часы, пытаясь фосфорными стрелками загипнотизировать себя. Эти стрелки показывали второй час ночи по амурскому времени. Но внутренние часы не обмануть. Ведь в Минске было только шесть вечера. Промучившись в постели с полчаса, я встал, умылся, достал из сумки несколько листов бумаги и стал сочинять план завтрашних действий.

Коловратов

Срок Коловратов отбывал, работая на той же стройке, только уже за колючей проволокой.

– У вас, – подчеркнуто вежливо, что обычно не предвещало ничего хорошего, сказал следователь, – странный послужной список. Вы вдруг возникли в Севастополе в моряках, потом неожиданно оказались среди танкистов…