По следам М.Р.

— В общем, спорить нечего, — решил Генька. — Ты, Витя, сходи в будку, знаешь, возле почты? И спроси адрес Владимира Михайловича Рокотова. Деньги есть?

Витя стал рыться в пенале. Возился он долго, но Генька сразу сообразил: это только для вида — денег у него нет. У Вити никогда не бывало денег.

— Ладно, не ищи, — краснея, пробормотал Генька и достал из кармана четыре пятачка.

Витя ушел, а Генька с Олей направились домой.

— Нет, не найдет, — сказала Оля. — Умер, наверное…

Едва Генька вошел в комнату и бросил портфель на подоконник, зазвонил телефон. Это был Витя.

— Что?? — Генька даже рот позабыл закрыть.

— Есть! — повторил Витя. Голос у него был странный, будто он сам не верил тому, что сообщал. И говорил он не медленно, с паузами, как всегда, а быстро, взахлеб. — Все совпадает. Владимир Михайлович Рокотов. Год рождения — 1897. Живет на Загородном, возле Пяти Углов.

— Врешь?! — радостно заорал Генька. — Врешь, собака?

— Подставляй лоб, — сказал Витя. — И учти — я никогда не вру.

…Ехать к сыну Рокотова решили в тот же вечер. Правда, завтра — контрольная по физике и надо бы хорошенько подготовиться. Но ждать — невмоготу.

Хоть одним глазком взглянуть на сына Рокотова, живого Вовку!

Ведь до сих пор ребята имели дело только с дневником, архивными списками, в общем, с бумагами. Иногда им казалось: все это случилось так давно, что даже не верится — было ли? И вот теперь, наконец-то, впервые — живой человек.

— Но смотрите, детки, — строго предупредил Генька. — Вернемся от «Вовки» — сразу за физику! Чтобы больше никаких штрафов! Ясно?

Витя и Оля кивнули.

Мать Геньки, узнав в чем дело, даже причмокнула губами:

— Чудеса!..

И пообещала сама отвезти следопытов к Пяти Углам. В другой раз ребята очень обрадовались бы поездке на новенькой «Волге», но сейчас их волновало иное:

«Какой он — этот «Вовка»? Как он встретит их? Что знает о своем погибшем отце? И вообще, он ли это? А вдруг просто совпадение?»

Оля сидела задумчивая, устремив глаза куда-то вдаль.

— Генька, можно, а? — попросила она. — Ну, совсем немного…

— А! Опять потолок изучала?! Ну, давай: пять минут!

— А здорово, наверно, быть сыном революционера! — мечтательно произнесла Оля. — Нет, ты только представь себе, Генька: твой отец — революционер! Вместе с Бауманом напоил снотворным надзирателя и убежал из тюрьмы. Помнишь? Как в «Граче — птице весенней». С Крупской писал шифрованные письма. Даже с самим Лениным за руку здоровался и рядом ходил. Ой, вот бы мне быть сыном революционера!

— Дочкой, — уточнил Витя.

— Ну, дочкой, — Оля задумалась. — А еще бы лучше — самой быть революционеркой! Вы не смейтесь. Может, я и могла бы?!

«А что? Оля принципиальная, толковая, — подумал Генька. — Из нее, пожалуй, вышла бы революционерка. Если бы очень захотела. Болтлива только. Ну, да в подполье отучилась бы трепать языком…»

Когда ребята уже садились в серую, опоясанную шашечками машину, Гертруда Никифоровна вдруг решительно сказала:

— Не дело…

— Что? — не понял Генька.

— Не дело, говорю, всем скопом. Испугаете, пожалуй, старика…

Ребята задумались. И правда, некрасиво вваливаться втроем к незнакомому человеку. Как же быть?

— Жребий! — коротко заявил Витя.

— Правильно! — поддержал Генька. — Но вот как. Поедем все. Кому выпадет жребий, тот пойдет к старику. Остальные будут ждать на улице.

Так и договорились.

Гертруда Никифоровна зажала в руке три спички; у двух были обломаны головки. Генька тащил первый. Неудача. За ним вытянул короткую спичку Витя. Оля запрыгала на месте: ей досталась целая спичка.

— Девчонкам всегда везет, — не удержался Генька. — Ты смотри, трещи там поменьше.

Машина остановилась возле углового дома. Ребята вошли во двор, отыскали нужную лестницу.

— Ну, — сказал Генька, — ни пуха ни пера!

Оля, бледная, стала подниматься. На третьем этаже, на почтовом ящике она прочитала наклейку: «Только Рокотовым». Значит, это не выдумка «Ленсправки»! Значит, Рокотов действительно существует?!

Дверь открыл худощавый старик; просторный серый пиджак болтался на его впалых плечах, как на вешалке. У старика были густые, кустистые брови, сросшиеся на переносице, и большой, хрящеватый, с горбинкой нос.

«Неужели это и есть «Вовка»? — вздрогнула Оля.

— Мне нужен… я хотела бы видеть, — запинаясь, начала она, перевела дух и скороговоркой закончила: — Владимира Михайловича Рокотова…

Старик удивленно оглядел девочку.

— Прошу, — и, шаркая, пошел по коридору.

Оля последовала за ним. Комната, куда привел ее старик, была большая, светлая, но запущенная. Цветистые обои выгорели и запылились. На потолке сплелись в огромную паутину многочисленные трещины. В окне, между рамами, стояли кастрюльки, банки, бутылки.

«Вместо холодильника», — мелькнуло в голове у Оли.

— Ну, чем могу служить? — вежливо, но хмуро спросил старик. Он кряхтя сел и указал девочке на свободный стул.

«Как начать?» — Оля даже растерялась. Узнать надо так много! Но главное, самое первое, — выяснить, тот ли это Вовка или просто тезка, однофамилец.

— Простите, — замирая, сказала Оля. — Вы родились восемнадцатого февраля? Вернее, третьего марта?