По следам Листригонов

– Не дёрнуть ли нам граммов по сто…? – со смехом все хором выдохнули Жоржик, Юра, Тарас и Лёшка.

– Дёрнуть… ей Богу, дёрнуть, – подвёл итог Жоржик.

Его напускная серьёзность ему очень шла. Тем более что под ней, под этой серьёзностью, он едва сдерживал свою смешливую пацанскую натуру. Но он был Портос. И положение обязывало.

Жоржик взял бутылку «Абсолюта» и нежно-нежно прозвонил по ней вилочкой, глядя на дам на носу яхты.

– Нет, нет, – за всех пропела Татьяна, – мы и так пьяны от этого бриза…

– Это лишнее, – спокойно добавила Светлана. Ольга (жена Тараса) даже не удостоила общество вниманием. Таня маленькая, жена Юры, только лениво приподняла козырёк и изрекла… «Какая гадость…»

Жоржик, по мужски, не очень-то реагируя на дамские штучки, деловито разлил «Абсолют» в небольшие серебряные стопки.

– Ну, шо, нолито? – Тарас решил сказать тост.

Все четверо торжественно подняли стопки.

– А зараз, перш за все, давайте, хлопци, выпьемо за нашу ридну Украину! За оцю Балаклаву, за оце украинське Чорнэ морэ, за оци украинськи гори (Тарас лукаво, еле сдерживал улыбку, глядя на Ляксея).

– Может, ещё за Украинских дельфинов выпьем? Ты что, Арамис, вообще «зглузду зъихав?» Ты что на нормальном русском языке уже говорить разучился? Ты что, хочешь нам праздник спортить?

– А чем тоби не подобаеця моя украинська мова?

– А тем, приятель, что это не вежливо говорить на ином языке, если все говорят по-русски! Да и вообще, как быстро ты хохлом заделался! Помнится, в школе ты был такой русский весь из себя. А теперь пожил во Львове, и заделался националюгой? Только теперь украинским?

– Да, я – националюга! Я щирый украинець. И очень этим горжусь. Вот ты, яку ты посаду займаешь в своей Москви?

– А причём тут моя посада? – Лёшка даже поставил стопку.

– Стоп, стоп, – Жоржик взял стопку и подал её Ляксею.

Мы так и выпить-то по-людски не сможем. Вы что – как сошлись – так и понеслись? Вам тут что, Гайд Парк? Чтоб о политике больше ни слова!

Авторитет Жоры был велик: все замолчали…

– А выпьем мы друзья мои… за наших милых интернациональных тёток (Жора понизил голос). Выпьем вот за кэпа, что дарит нам этот праздник. На слове «кэпа» он вновь повысил голос. За это море, за детей наших присутствующих (он взглянул на Ксюшу и капитанского сына. Они о чём-то говорили, сидя на сети бушприта) и за отсутствующих. За нашу дружбу, что не заржавела за столько лет! И пусть она только крепчает. Будьмо! Так, кажись, пьють наши друзья хохлы? – он лукаво посмотрел на Тараса.

– Будьмо! – улыбнулся Тарас, – токо не хохлы, а украиньци.

– Будьмо! – присоединился скромный Юра.

– Будем, будем! – Лёшка сдвинул чарки.

– А помните, мужики, как мы мальчишками, плыли здесь на мазовских намерах? И как ветер понёс нас в Турцию…? (Это задумчиво изрёк Юра.)

– Да, было дело, – Жоржик деловито раздал всем лососину.

– А хто ж вас тоди спас? – Тарас обратился ко всем.

– Простите, не вас, а нас, – поправил Лёша…

– А спас, дякую, нас, националюга и запасливый хохол, Тарасик. Маленький был такой, головастый, стриженный налысо хлопчик. Який узяв моток капронового шнура, метров сто и тяжёлую гантелю…

– А ведь точно! – Юра даже просиял от этого воспоминания. – Точно, Тарас. Лёха ещё помнишь, как тебя ругал, когда обнаружил в своём рюкзаке эту гантелю…

– Так вин жеж добровольно б не узяв. Та ще не тильки ругав, а й матюкав. А я вже тогда був запасливый хохол…

– Да, если бы не эта гантеля, не этот шнур – не сидеть бы нам тут, ребята, – задумчиво произнёс Жорж. – А помните, как уже утром, окоченевшие, мы увидели огоньки на берегу…

– Самое время выпить за отцов, за матерей наших, – Тарас вдруг неожиданно перешёл на русский язык. – Давайте выпьем за них, за тех, кому мы жизнью обязаны… За тех, кто есть, за тех, кого уже нет с нами.

Помолчали. Ксюша ещё плотнее придвинулась к папе и посмотрела прямо в глаза…

– Не буду, дочуня, не буду больше, – Лёша отодвинул чарку. Он помолчал и вдруг неожиданно выдал. – А Крым, всё же мы профукали!

Жорж явно не хотел затрагивать эту тему, но не успел он и рот раскрыть, как Тарас опять перешёл на украинский.

– А хто ж вам, лохам, виноватый? Если б вы поменьше водку пили, поменьше матюкались, да побольше Толстого читали, може б и не профукали б!

– А причём тут Толстой? – не понял Лёша.

– А при том, мой юный друг, шо вы все ведёте себя, как те гусары в «Войне и Мире». Носитесь, дурите, пьёте, как угорелые. Гусарите, будто у вас миллионы в кармане… А надо бы как князь Андрей жить. Как тот немец, вже не помню, как его Корф что ли? Или Берг. Каждый шаг надо обдумывать всё рассчитывать и подсчитывать… Яку ты посаду займаешь у Москви?

– Ну, вообще-то, – Лёшка замялся, – вообще-то я в крупной гостинице работаю…

– Ты не юли, не юли. Яка в тебе посада?

– Ну, сантехник я. Сантехник.

– А в школе ты был самый головастый, в Д, Артаньянах ходил. Жоржик против тебя вообще был пустое место!

– Да я и сейчас пустое место! – Как-то тихо и печально сказал Жорж. – Что я без «Космоса»? Так, граждане, ожидающие… Бывший гений…

– Во-во, – пропела с носа Татьяна.