По следам Листригонов

«Вор… она…, вор… она» – только слышались с земли чьи-то голоса. А Орёл уже парил над самой водой. И видел всё, что творилось в глубине его пучины. Видел множество гадюк, в грязном, заболоченном, почти уже безжизненном море.

Высоко взлетел Орёл. Гулко разнёсся над морем его орлиный клёкот. Услышали этот голос такие же Орлы, и в горах, и на равнине. И вновь собрались в большую орлиную стаю. Они растянулись от горизонта до горизонта. И, расправив свои могучие крылья, низко полетели над самым морем».

Мы как то не заметили, что слушателей «по ходу пьесы» прибавилось. Тихо подошёл Василий. Невесть откуда появился Женя Белый Орёл. И никто, ни разу, не нарушил торжественности рассказа… Наконец Женя не выдержал:

– Да, Витёк! Интересную ты выдал сказочку! Но тут ведь всё дело в том, кого считать за орлов, а кого за гадюк числить! Нет в твоей сказке ключа! А значит не понятная эта твоя сказка! Плохая сказка…

Не сразу ответил Виктор… Выкурил папироску, не спеша потушил окурок, и только тогда сказал:

– А вот и нет, брат! Тут вся штука в том, что ключ-то этот должен быть у каждого из нас вот тут – Виктор дотронулся до темечка. Что по мне, то все эти змеи, гадюки, да и прочая пернатая гадость – так они вокруг нас… куда не глянь… Али не так? На загривок к нам вскарабкались, и едут… с комфортом падлюки! При этом шепчут нам, как они нас любят…

– Ну а Орлы? – Не унимался Женя… что-то не видно их, Орлов то…

– Не было бы Орлов, сидели бы мы все сейчас в болоте, а мы вот за столом сидим, уху едим, – усмехнулся Виктор.

– Тебя, брат, послушаешь, так у нас не жисть, а малина… – Встрял в беседу Василий. – А по мне, так самое болото и есть… Каждый второй на верху – или клоп, или клещ, или…

– Каждый, не каждый, а всех в один мешок не посадишь… Надо внимательно на дела смотреть, обобщать тут – дурное дело!

– А я бы бизнесменов, вкупе со всеми врачами – взяточниками, всех бы в мешок, и тудым…

– Тудым, это кудым? – Виктор стал серьёзным.

– Кудым Сталин их в своё время отправил… Вот народ и вздохнул малость.

– А где гарантия, Василёк, что ты сам под ту гребёнку не подсунешься? И кто решать будет, орёл ты, или гадюка… А волк, тот завсегда овечью шкуру в рюкзачке носит. Вот и, поди, разбери кто перед тобой. Вот и подбери ключик… А сказка она живёт сама по себе. Слушай и думай. И чем больше будешь думать, тем лучше!

– Ну да! – Возмутился Женя, – Слушай, думай, работай побольше. Это мы уже проходили. А живём все вроде как без головы… Так дело не пойдёт! Народ есть, имя есть, язык есть. А жизни нормальной нет!

– Ну и какой же выход? – Обратился я к Жене. – Кто же орлы? Кто змеи?

– А вот тут, уж действительно крепко думать надо. – Женя окинул всех нас взглядом. – Одно могу сказать точно – для каждого человека, для каждого народа, важнее родины и совести ничего быть не может. Но как любовь к родине согласовать с совестью – вот в чём вопрос…

– А ведь был пример! – Виктор слегка хлопнул ладошкой по столу. – Был!

– А кто же? – чуть не хором воскликнули мы.

– А Катька! Катерина Великая! И шпионкой немецкой не стала, и землицы нам прирастила, и Крым нам оставила, хоть и немка была! Или не орлица? И не зря же весь мир назвал её Великой!

– Ну, мы пошли, – как то быстро собрались Василий и Женя. – Но у меня на сей счёт есть особое мнение.

– Нда… – Только и сказал я, когда мужики вышли.

– Как видишь, всё уже было. – Виктор задумчиво смотрел в сторону моря. – А мы всё думаем, что мы единственные и неповторимые. А ведь сказку эту, моему деду, сказывал его дед. Он ещё Нахимова помнил. Так-то, брат.

Мы ещё довольно долго сидели и молчали, глядя на незыблемую гладь бухты.

– Штиль, – сказал я, понимая, что всё главное на сегодня, уже сказано.

– А давно ли, вот на этом самом месте, – как бы на прощанье, сказал Виктор, – волны расколошматили и «Беркута», да и сам причал? То-то, брат! Я так подозреваю, что шторм этот не последний. Важно, с чем мы придём к тому, что ещё будет. Вот в этом то и вся штука!

«…Вот, тебе и Широко! Вот, тебе и Леванти! Вот тебе и Греба-Леванти!» – Думал я, сидя на истерзанной «Гикии». Я пристроился на корме, на куче уже просохших парусов, и в непонятном оцепенении сидел так всё утро. Никак не мог забыть наш с Виктором разговор о Морском Орле, о шторме.

И только часам к двум, робкие мыслишки типа «пора бы и честь знать» стали пробиваться сквозь непонятное желание, молча сидеть, прокручивая в памяти картинки прошедшего шторма.

«Гикия» слегка покачивалась на спокойных, и прозрачных водах бухты. Остатки от «Беркута» лениво колыхались у свай разбитого причала, шкрябая расфуфыренной обшивкой о бетонные тумбы. Это всё, что осталось от большого, и, казалось бы, надёжного причала.

Изредка, любопытные туристы, фотографировали то, что осталось после шторма. А я всё сидел, и тупо смотрел в одну точку.

– Привет, Серёга! – это с берега донёсся знакомый голос. Смотрю, и не удивляюсь. Ну, конечно, это Джамаль! Именно его и хотелось теперь увидеть. И вот он тут! Как всегда всё понял, а главное, сделал всё как надо.