По предварительному сговору

– Я, Кирилл Сергеевич, тебе еще раз говорю. Этот телефон я нашла на остановке, у школы. Ходила в воскресенье утром в гости, там, в снегу, и наткнулась на него. Не оставлять же просто так. Ой, все же не стоило мне его поднимать. Бог меня покарал. Так и знала, ничего хорошего от него не будет. Если хотите, забирайте телефон себе. Без него как-нибудь обойдусь. А он что, краденный? Вот тебе крест, могу на библии поклясться, я его не воровала.

– Врешь ты все. Не могла ты его найти. В одно могу поверить, ты его не смогла своровать. Что правда, то правда. Только в это, и больше ничего. А вот как он к тебе попал, другой вопрос. Отвечать тебе все равно придется. И отвечать по полной. Навряд ли суд посмотрит на грудного ребенка и пойдет тебе на уступки. Не тот случай, поверь мне. Лебедева, не ищи мозги в заднице, там кроме дерьма у тебя ничего нет. Если разговор не получиться, поедешь сегодня в изолятор. В соседнюю с твоим мужем камеру. И срок получишь реальный. Это тебе я гарантирую.

Дверь слегка приоткрылась, в кабинет заглянул Толик Ковалев, кивая в сторону головой и крутя глазами, прося выйти из кабинета.

Кирилл прикрыл окно, выглянул из кабинета, шепотом спросил.

– Что у вас?

– У нас все пучком, – Толик протянул руку до этого державшую за спиной. – Вот, в будке для собаки нашли, во время обыска.

В руке он держал черный пластиковый чемоданчик с инструментами. Кирилл аж подпрыгнул на месте.

– Ай да Толик, ай да сукин сын! Я всегда знал, что ты лучший!

– А это не я. Наш Василий отличился. Правда перед этим, мелкая злобная шавка все-таки умудрилась его тяпнуть за палец. Я его в травмпункт направил, на перевязку. Не повезло молодому. Слава богу, что я туда не полез.

– Это еще почему?

– Как почему, «Старый»? Ведь спиртное употреблять нельзя, когда прививки от бешенства делают. А это практически месяц. Я столько не вытерплю.

– Ладно, пьянь хроническая, не юродствуй. Лучше прямо сейчас звони жене нашего пропавшего водителя, и везите ее срочняком в отдел. Необходимо провести опознание изъятого при обыске инструмента и телефона. Но я уверен, на сто процентов, что этот чемоданчик из нашей сгоревшей машины.

– Обижаешь, Кирилл. Уже позвонил, и даже Головин выделил свою служебную «Волгу», чтоб ее привезли сюда.

– За то и дорог ты мне, что очевидные истины разжевывать не приходится и подталкивать в спину не надо. Хлопочите. А я с нашей молодой мамашей продолжу беседовать.

– Что, не колется?

– Хрень всякую несет, как обычно. Но теперь уверен по-другому заговорит. Вариантов у нее нет.

– Может приложить ей пару раз дубиной по горбу, моментально все вспомнит. Если сам не хочешь, позволь мне. Я без комплексов.

– Обойдусь без твоей помощи, ласковый ты наш.

– Это ты обходительный и благодушный стал, – проворчал через плечо, удаляясь по коридору Ковалев.– Ох, не узнаю я тебя, любезнейший.

Кирилл вернулся в кабинет, прикурил сигарету и, щурясь от дыма вытянув руки вперед, навалился грудью на стол. В уголках губ появилась пренебрежительная усмешка.

– Ну что, Лебедева. Надоело мне с тобой вошкаться125. Сил и здоровья у меня на тебя не осталось. Я сейчас звоню и приглашаю сюда следователя. Будешь ему серенады петь про свое трудное детство и деревянные игрушки. А он мужик ушлый, слушать и церемониться с тобой сильно не станет. Шустро «лапти сплетет»126, в этом он мастер. Уверяю. И «канай»127, если так тебе хочется, лет так на десять в исправительную колонию в безоблачную Мордовию. Там научишься, может быть, рукавицы шить, хоть толк какой-то от тебя станет. О, вспомнил! Как же это я. И в инспекцию по делам несовершеннолетних надо сообщить. Жаль твоего ребенка, без матери будет расти в детдоме. Собирайся, пошли.

Деловито поднял трубку телефона и начал наугад тыкать пальцами по кнопкам.

– За что в колонию, Кирилл Сергеевич! Я ведь ничего не сделала плохого, – рыдая, завизжала цыганка. – Вы не имеете права! Это против закона, я буду на тебя жаловаться.

Он с наигранным бешенством отбросил трубку в сторону, подскочил к ней и вмазал ладонью звонкую пощечину.

– Жаловаться? Против закона? – заорал он. – Ты, паскуда, мне говоришь про закон! Убила и решила, что тебе все сойдет гладко! Придушу, тварь! Не по закону, по справедливости! Лучше сам сяду, но и ты, ничтожество, жить не будешь! Для тебя, ни про что лишить жизни человека, значит это по закону!

Выпученные глаза, страшный оскал и брызгающая слюна изо рта Кирилла сделали свое дело.

– Что вы говорите? Какое убийство! Я никого не убивала.

Кирилл спокойно вернулся на свое место, спокойным голосом продолжил:

– Теперь слушай сюда. Ты же женщина умная. Сколько у тебя классов образования?

– Четыре.

– Четыре? Это хорошо. Главное считать деньги научилась. А здесь – арифметика простая. Итак, смотри. Я тебе голосом говорю.

Щелчок зажигалки, очередная прикуренная сигарета и струя дыма в потолок.